Поиск по творчеству и критике
Cлово "CODE"
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: литературы XX века: ту же самую сцену изобразил в романе Плаха киргизский писатель Чингиз Айтматов. Конечно, произведения Булгакова и Айтматова существенно отличаются и по художественной ценности, и по масштабности затронутых тем. Роман Булгакова - признанный шедевр мировой литературы, в котором ставятся вечные вопросы Добра и Зла, свободы и власти. Плаха в свое время была воспринята и до сих пор воспринимается как символ перестройки - роман, находящийся на полупути между верностью канонам советской литературы и робкой попыткой заявить вслух о злободневных проблемах - распространении наркомании, угрозе ядерной катастрофы, необходимости охраны природы в индустриальном обществе победивших коррупции и бюрократии, а также - не столь открыто - о проблеме национальных меньшинств в СССР [956] . Между романами также есть существенные различия, касающиеся использования евангельского материала. В то время, как библейские главы Мастера и Маргариты являются результатом глубокого знакомства Булгакова с сочинениями по истории и философии (от Ренана до Штрауса и Фаррара, от Филона Александрийского до Иосифа Флавия), что позволило писателю создать убедительные описания Иерусалима (Ершалаима) I века нашей эры, Айтматов попал под огонь критики, упрекавшей его в слабом знакомстве с христианством и богословием [957] , а главное - говоря о чисто художественной стороне - в неудачной стилизации ...
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: Прежде всего хотелось бы отметить, что при всем многообразии интерпретаций мифопоэтики и содержательной стороны знаменитого романа М. А. Булгакова основные из них сводятся к сатирико-аллегорическим, богословско-апокрифическим и буффонадно-карнавальным. Первая из них отсылает к богатой традиции мировой литературы от менипповой сатиры через Гоголя и Салтыкова-Щедрина к русским сатирикам первой трети ХХ века, вторая - как к русской религиозной философии первых десятилетий прошлого столетия, так и апокрифическим вариантам прочтения христианства, а, например, Н. Смирнов и вовсе видит в действиях Воланда не дьявольский умысел, а приведение в действие кармического закона [821] . A. Баррат начинает свой обзор критики Булгакова с изложения точки зрения тех, кто рассматривал роман как теологию. Сам Баррат считает, что Мастер и Маргарита - прежде всего метафизи ческий роман, где земной мир несовершенен и порочен (и Москва, и Иерусалим). Г. Круговой, напротив, называет роман «гностическим» [822] ....
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Часть текста: Исследователи давно определили, на какие источники опирался Булгаков при написании иерусалимских глав, однако если одни подошли к работе со всей точностью и строгостью, другие поддались необузданной «герменевтической страсти» и вышли за границы разумного, увлекшись «сверхинтерпретацией» текста [848] . В длинном списке предполагаемых источников, использованных Булгаковым при написании романа, немало фантастического и неправдоподобного, и до окончательной ясности еще далеко. На наш взгляд, появлению столь различных интерпретаций образа Иешуа [849] способствовало то, что к роману применяли параметры анализа, выходящие за рамки литературы. К примеру, во главу угла ставилось личное отношение писателя (и его критиков) к христианской вере. С этим и связаны, с одной стороны, обвинения в кощунстве, а с другой - чересчур настойчивые попытки убедить всех в «христианстве» Булгакова. То есть, религиозные убеждения писателя механически переносятся в его произведения и / или на его героев, будто бы верующий писатель не способен создать героя-атеиста, а Толстой, чтобы понять психологию Анны Карениной, почти превратился в женщину. Совсем другое дело - попытаться понять (насколько нам известно, этого до сих пор не делалось) теологические основы...