Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "S"
Показаны лучшие 100 слов (из 160).
Чтобы посмотреть все варианты, нажмите
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: контекст». Крым, Саки, 15-19 сентября 2011. Еще недавно, рассказывая о поездках М.А. Булгакова в Крым [1], его первое посещение датировали 1925 годом, когда Булгаков с женой Л. Белозерской побывал в Коктебеле у М. Волошина. Источниками сведений служили воспоминания Белозерской и др., «Жизнеописание Михаила Булгакова» М. Чудаковой и другие доступные на то время издания и архивные документы. Однако было мало ссылок на работы о Волошине Владимира Петровича Купченко (1938-2004), возможно потому, что его фундаментальная работа «Труды и дни…» [2,3] была издана позднее. В год выхода первого тома [2] автор данной статьи нашел связь публикаций Булгакова с Евпаторией, и в дальнейшем удалось обнаружить, что свою первую поездку в Крым в годы советской власти писатель совершил в 1923 году [4]. Однако в этой работе не использовались исследования В.П. Купченко о Волошине [3]. Недавнее их изучение позволило автору найти связующее звено между двумя указанными поездками М. Булгакова в Крым, а также расширить круг сведений о событиях и людях, связанных тогда с писателем и поэтом. ...
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: ЭПИСТЕМИЧЕСКАЯ МОДАЛЬНОСТЬ И ЭВИДЕНЦИАЛЬНОСТЬ В ПОВЕСТИ М. А. БУЛГАКОВА СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ Гносеологическая проблематика во многих произведениях М. А. Булгакова эксплицирована непосредственно в фабуле, но и сама нарративная структура булгаковских произведений, строй речи, характер отбора языковых единиц также служат средством выражения когнитивной позиции писателя. Активность лингвистических знаков эпистемической модальности и связанной с ней эвиденциальности в тексте булгаковских произведений коррелирует с типичными для его творчества мотивами познания действительности, оценки и переоценки картины мира, выбора источников информации ради установления истины. Для многих произведений писателя характерен тип нарратора, находящегося в центре неоднородного информационного поля и вынужденного подвергать эпистемической оценке разные источники информации, учитывать противоречивость суждений, коммуникативные намерения и искренность говорящих с целью установления истины. В частности, это касается повести Собачье сердце, где в основе фабулы лежит идея научного эксперимента. Средства эпистемической модальности и эвиденциальности дополняют картину полифонии повести и позволяют уточнить позицию Х. Гощило [1950] , указывающую на 4 точки зрения. Само повествование в этом произведении становится свидетельством реальности фактов, которые не могут быть подтверждены ни документально, ни убедительными и непротиворечивыми показаниями очевидцев. Учитывая наличие в лингвистической науке существенных расхождений в понимании модальности, эпистемической модальности [1951] и эви- денциальности, уточним теоретическую основу нашего исследования. Под модальностью мы понимаем обязательный компонент высказывания, отражающий разные аспекты...
Входимость: 2. Размер: 34кб.
Часть текста: и Маргарита» (гл. 2, 16, 25, 26), следует, видимо, ранее всего остановиться на книге Генриха Эльбаума, анализирующей именно «роман в романе». Тех исследователей «закатного» булгаковского романа, которые специально писали об иудейских главах до него, Г. Эльбаум делит на три группы. В. Завалишин и Л. Ржевский (в «Новом журнале» и А. Краснов (в «Гранях») прямо отождествляют Га-Ноцри с евангельским Иисусом Христом. С другой стороны — Е. Стенбок-Фермор (в «Slavic and East European Journal») и Э. Эриксон-мл. (в «Russian Review») обращают внимание на расхождения между фигурой Иешуа Га-Ноцри в булгаковском романе и каноническим образом Иисуса Христа. Впрочем, как замечает далее критик, сами эти исследователи не осознают глубинного смысла данных расхождений, хотя и обнаружили их (21, с. 2). В третью группу Г. Эльбаум включает Р. Плетенева, Д. Дж. Б. Пайпера, В. Лакшина, К. Симонова, И. Бэлзу и Н. Утехина, которые хотя и рассматривают соотношение между новозаветными текстами Библии и их интерпретацией в «Мастере и Маргарите», но не приходят при этом к четким выводам (21, с....
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Часть текста: которая была переквалифицирована христианством в бесовство. Это дало основания А. Я. Гуревичу скорректировать концепцию Бахтина в том смысле, что гротескный образ вызывает смех в сочетании с ужасом, сочувствием либо отвращением в читателях или героях [840] . В литературе XIX-XX веков гротеск, в противовес сатире и волшебной сказке, всегда предполагает вторжение сверхъестественного начала в рациональный мир. Это наложение двух взаимоисключающих систем и объединяет в созерцателе гротескного образа смех с ужасом, поскольку рождает сомнения в достоверности, как своего существования, так и окружающего мира. В творчестве немецких романтиков - Э. Т А. Гоф- мана, В. Гауффа, а затем у Н. В. Гоголя и Ф. Кафки содержанием гротеска стал «злой принцип» (эпитет Гофмана), или «беспорядок природы» (Гоголь). Оно состоит в ложном обретении животным человеческих черт и способностей и отражает физическое, социальное и моральное вырождение мира. «Беспорядок природы» составляет предмет московских повестей М. А. Булгакова 1920-х годов - произведений Роковые яйца и Собачье сердце, где отражено воцарение красного режима, который писатель наделяет демоническим подтекстом. Однако в программном романе Булгакова Мастер и Маргарита (1929-1940) роль гротеска меняется на противоположную: он не выражает вырождение мира, а борется с ним. Черты ужаса, смеха и «отвратительности» распределены между тремя персонажами свиты Воланда. Очеловечение животного начала воплощает кот Бегемот - «громадный, как боров, черный, как сажа или грач, и с отчаянными...
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Часть текста: (изучение рукописей писателя) до весьма экзотических (беседы с духом писателя с помощью медиума). Существуют десятки самых разных интерпретаций Мастера и Маргариты. Кажется, что ни одна запятая («запятым по пятам, а не дуриком...» - А. Галич) в тексте романа, не говоря уже о многоточиях и тем более буквах, не сумела ускользнуть от пристального внимания исследователей. Возникла обширная, если не необозримая, литература, посвященная объяснению и толкованию упоминаемых в романе бытовых реалий, исторических и легендарных событий и имен и т. д. Она убедительно показывает всю многомерность булгаковского творения, глубину замысла и виртуозное мастерство его воплощения. В то же время понятно, что никакие комментарии к роману никогда не будут достаточно подробными, а тем более исчерпывающими. Возьмем, к примеру, один вопрос, частный, и даже, вроде бы, незначительный - по крайней мере на первый взгляд. Почему (а, может быть, и зачем) Воланд в разговоре на Патриарших прудах упоминает имя «чернокнижника Гер - берта Аврилакского, десятого века»? Читатель, перелистывая страницы романа, в подавляющем большинстве, скорее всего, не задержит взгляд на этом имени, ему едва ли знакомом. В лучшем случае кто-нибудь подумает: «А кто это такой?» Кое-кто, может быть, даже решит, что имя это вымышленное. Любознательный же читатель, заинтересовавшись, полезет в энциклопедии или же обратится к комментариям к роману, где найдет, например, информацию о том, что Герберт Аврилакский (938-1003) - видный представитель умственного движения X в., ученый и богослов, с 999 г. - папа римский Сильвестр II. По легенде, учился чернокнижному искусству в арабских университетах Кордовы и Севильи, слыл алхимиком и чародеем [913] . Отметив, что имя не вымышленное, а также что Булгаков, как обычно, точен в датах, читатель все-таки останется в некотором недоумении. Истории известны многие алхимики и чернокнижники, Герберт же,...