Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "В"

1. Каганская Майя: Мастер Гамбс и Маргарита. Часть третья. Вещь

Входимость: 1. Размер: 54кб.

Часть текста: того, что он завершает собой русский Х1Х-ый век, Булгаков дописывает вылетевшую в трубу страницу и своим личным примером хочет доказать, что встреча мистика и сатирика в одном лице не приводит к распаду литературной личности. Распада личности не произошло — распался роман. Его герои освобождаются от времени ценой жизни, смерть оказывается мостиком в бессмертие. Героическая этика такого разрешения фабулы удовлетворила бы самое взыскательное нравственное и даже художественное чувство, не примешайся к финалу запах провинциальных кулис, как если бы Арнольд Беклин, автор страшного "Острова мертвых", разрисовал холсты по мотивам Альбрехта Дюрера к спектаклю по мотивам "Фауста" (музыка Гуно): рыцарь, мчащийся под луной; города, гаснущие, как театральное освещение; свечи; клавесин... В сущности, это реализация метафоры "dues ex maxina", понимая под "махиной" театральные механизмы эпохи "Югенд-штиль"... Распорядок вечности воспроизводит олеографию немецкого романтизма: днем — прогулки в аллеях, по вечерам — писание гусиным пером при свечах и Шуберте. Казалось бы, прогуливаться героям суждено под воспетыми Шубертом липами — цеховой вывеской немецких романтиков... Но нет: заменяя липу — вишней ("... неужто вы не хотите днем гулять со своею подругой под вишнями, которые начинают зацветать?.."), Булгаков переводит немецкий рай в соприродные себе малороссийско-гоголевские широты, точно так же, как, переименовав Голгофу в Лысую гору, он подсказал, что искать истоки ...

2. Варламов А. Н.: Михаил Булгаков. Часть третья. Елена. Глава восьмая. Како веруеши?

Входимость: 1. Размер: 110кб.

Часть текста: а океан Россия, Не может быть не возмущен, Когда возмущена стихия. Только необычное то было возмущение, приглушенное, мертвенное. Зыбь. «Мне – трудно, я дурно чувствую себя. Неотвязная мысль о погубленной литературной жизни, о безнадежном будущем порождает другие черные мысли» [142; 434], – писал Булгаков Б. Асафьеву девять дней спустя после того, как были весело разбиты новогодние чашки. «У нас тихо, грустно и безысходно после смерти „Мольера“», – сообщал он П. С. Попову 29 января, а еще два месяца спустя в письме тому же адресату развил тему: «Многие мне говорили, что 1936 год потому, мол, плох для меня, что он високосный, – такая есть примета. Уверяю тебя, что эта примета липовая. Теперь вижу, что в отношении меня 37-й не уступает предшественнику» [13; 434]. Это было то самое письмо, где Булгаков говорил о том, что без содрогания не может слышать имени Пушкина, и где процитировал так возмутившие, оскорбившие его елейные голоса доброжелателей с их пророческим утешением: «Ничего, после вашей смерти все будет напечатано». Тридцать седьмой, недоброй памяти в русской истории год странным образом отозвался в судьбе нашего героя. « 28 марта. Поздно ночью: – Мы совершенно одиноки. Положение наше страшно» [21; 132]. В тот год стали падать его враги. Те, кто травил Булгакова, начиная с появления в печати самых первых его строк, те, кто не мог простить ему «Дьяволиады», «Роковых яиц», «Белой гвардии», «Турбиных», «Зойкиной», «Багрового острова», «Бега», «Мольера», его хулители, запретители,...

3. Ишков М.: Операция "Булгаков" (ознакомительный фрагмент). Часть IV. Перед заходом солнца. Глава 5

Входимость: 1. Размер: 26кб.

Часть текста: случалось часто – нелегкая литературная судьба редко поворачивалась к нему передом. Впрочем, то же самое можно сказать и обо мне. Стас предложил. – В ЦДЛ? Мы двинулись в сторону Крымского моста. По дороге я вкратце изложил Стасику подробности разговора со старейшинами «могикан». – А что, неплохая задумка! – подытожил Погребельский. – Вот и займись. Стас сразу загрустил. – Они со мной разговаривать не станут. Скажут, занимайся своими «безмолвиями». – Это как подать материал, – не согласился я. – Ты только вообрази… И меня понесло. – …Воланд во главе своей библейской банды появляется в перестроечной Москве. На Патриаршем пруду натыкается на ветерана КГБ, отдыхающего на знаменитой скамейке вместе с приятелем – скажем, Трущевым Николаем Михайловичем. Конечно, наши оперативники на пенсии не в пример безграмотному Поныреву сразу догадаются, с кем имеют дело, и тут же по мобильнику начнут трезвонить Дзержинскому – мол, так и так, объекты прибыли, нужна помощь, иначе демократы в овечьих шкурах окончательно возьмут верх. Дзержинский как пламенный революционер сразу ...