Поиск по творчеству и критике
Cлово "PETIT"
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 76кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: гнева! Твоих проклятий стою я... Но - нет у ангела проклятий, - Так, гневная, сожги меня В живом огне своих объятий! Палящий зной мне в очи вдуй И, обуздав мой страстный трепет, В уста мои, сквозь жаркий лепет, Вонзи смертельный поцелуй! Бенедиктов, окончив, скромно кланяется. Кукольник первый начинает аплодировать. Кукольник. Браво! (Обнимает Бенедиктова и целует его. Преображенцам.) Преображенцы! Аплодируйте! По вашим лицам я вижу - вы любите и чтите искусство! Аплодируйте первому поэту отечества! Бенедиктов. Что ты, Нестор Васильевич!.. Дверь в библиотеку открывается, и появляется Боголюбов {В тексте черновика претерпело изменения имя второго шпиона III отделения: Боголюбов - Петр Петрович Богомолов - Богомазов. Это одно и то же лицо. В окончательном тексте - Иван Варфоломеевич Богомазов.}. Протирает платочком очки, надевает их, аплодирует, кланяется. Боголюбов. Слышал окончание вашей прелестной пьесы... позвольте списать... В столовой появляется Салтыкова. Лакей, стоявший у дверей, обращается к ней со словами. Лакей. Сергей Васильевич приехали. Салтыкова (лакею). Проси к столу. Лакей (в дверях библиотеки). Кушанье на столе. Кукольник (Бенедиктову). Пойдем. Насмотришься, брат, сейчас. Оригинал! Вся группа проходит в столовую. Первым подходит к ручке Салтыковой Долгорукий, потом Боголюбов, Кукольник. Разрешите, Александра Сергеевна, представить вам нашего лучшего поэта отечественного...
Входимость: 1. Размер: 76кб.
Часть текста: гостинице, где нам дали рокфор с червями. Мы есть его не стали, чем вызвали презрение хозяина: «Et bien on les tue avec le vinaigre et on les mange». «Их убивают уксусом и едят»,— сказал он, пожимая плечами... Вспоминаю, что, сев в Марселе в поезд, я без умолку болтала с каким-то французом и никак не могла остановиться. Меня словно прорвало. Объясняю это нервным состоянием. Уж не знаю, как удалось Василевскому встретиться со своим старым знакомым, по фамилии Лев. В полную противоположность своей фамилии он оказался тихим и воспитанным человеком. Он выехал из Парижа на дачу и временно предоставил свою квартиру нам (в июле и августе все разъезжаются, наступает мертвый сезон — saison morte,— что дало повод поэту малых форм Zolo (Мунштейну) сострить. Удивленный, что француженки некрасивы, он сказал: «Сезон морд». Грубовато и несправедливо: француженки лучше любых красавиц. Они гармоничны, изящны, умны...). Итак, из предместья Северного вокзала мы попали прямо к площади Звезды, на улицу Акаций, в элегантный район. На этой площади под Триумфальной аркой покоится неизвестный солдат. Французы — молодцы: первые ввели эту благородную традицию еще после мировой войны 1914 года. От могилы звездой расходятся улицы. Отсюда рукой подать до Булонского леса, излюбленного места отдыха и гордости парижан, воспетого— я не ошибусь, если скажу,— всеми классиками французской литературы... В те годы президентом был Мильеран—седой и благообразный. Я помню, он шел впереди торжественной колесницы, украшенной белыми и траурными плюмажами, когда перевозили в Пантеон сердце политического деятеля Гамбетты. Пантеон — прославленный памятник в Париже, воздвигнутый в XVIII веке...