Поиск по творчеству и критике
Cлово "PER"
Входимость: 2. Размер: 33кб.
Входимость: 1. Размер: 63кб.
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 33кб.
Часть текста: апология Христа? Исследователи давно определили, на какие источники опирался Булгаков при написании иерусалимских глав, однако если одни подошли к работе со всей точностью и строгостью, другие поддались необузданной «герменевтической страсти» и вышли за границы разумного, увлекшись «сверхинтерпретацией» текста [848] . В длинном списке предполагаемых источников, использованных Булгаковым при написании романа, немало фантастического и неправдоподобного, и до окончательной ясности еще далеко. На наш взгляд, появлению столь различных интерпретаций образа Иешуа [849] способствовало то, что к роману применяли параметры анализа, выходящие за рамки литературы. К примеру, во главу угла ставилось личное отношение писателя (и его критиков) к христианской вере. С этим и связаны, с одной стороны, обвинения в кощунстве, а с другой - чересчур настойчивые попытки убедить всех в «христианстве» Булгакова. То есть, религиозные убеждения писателя механически переносятся в его произведения и / или на его героев, будто бы верующий писатель не способен создать героя-атеиста, а Толстой, чтобы понять психологию Анны Карениной, почти превратился в женщину. Совсем другое дело - попытаться понять (насколько нам известно, этого до сих пор не делалось) теологические основы романа, то, как Булгаков «организует» повествование о сверхъестественном. Впрочем, для этого нужны знания, которых у историка литературы, как правило, нет. Почти все критики сходятся на том, что Пилат в романе - воплощение булгаковского комплекса вины,...
Входимость: 1. Размер: 63кб.
Часть текста: нигде не хотел царствовать! — воскликнул арестованный по-римски. Слова он знал плохо. ― Не путать, арестант, — сказал Пилат по-гречески, — это протокол Синедриона. Ясно написано — самозванец. Вот и показания добрых людей — свидетелей. Иешуа шмыгнул высыхающим носом и вдруг такое проговорил по-гречески, заикаясь: — Д-добрые свидетели, о игемон, в университете не учились. Неграмотные, и все до ужаса перепутали, что я говорил. Я прямо ужасаюсь. И думаю, что тысяча девятьсот лет пройдет, прежде чем выяснится, насколько они наврали, записывая за мной. Вновь настало молчание. ― За тобой записывать? — тяжелым голосом спросил Пилат. ― А ходит он с записной книжкой и пишет, — заговорил Иешуа, — этот симпатичный… Каждое слово заносит в книжку… А я однажды заглянул и прямо ужаснулся… Ничего подобного, прямо. Я ему говорю, сожги, пожалуйста, ты эту книжку, а он вырвал ее и убежал. ― Кто? — спросил Пилат. ― Левий Матвей, — пояснил арестант, — он был сборщиком податей, а я его встретил на дороге и разговорился с ним… Он послушал, послушал, деньги бросил на дорогу и говорит: ну, я пойду с тобой… ― Сборщик податей бросил деньги на дорогу? — спросил Пилат, поднимаясь с кресла, и опять сел. ― Подарил, — пояснил Иешуа, — проходил старичок, сыр нес, а Левий говорит ему: «На, подбирай!» Шея у секретаря стала такой длины, как гусиная. Все молчали. ― Левий симпатичный? — спросил Пилат, исподлобья глядя на арестованного. ― Чрезвычайно, — ответил тот, — только с самого утра смотрит в рот: как только я слово произнесу — он запишет. Видимо, таинственная книжка была больным местом...
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Часть текста: ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ВОЛАНДА - Гм, - сказал секретарь. - Вы хотели в Ершалаиме царствовать? - спросил Пилат по-римски. - Что вы, челов... Игемон, я вовсе нигде не хотел царствовать! - воскликнул арестованный по-римски. Слова он знал плохо. - Не путать, арестант, - сказал Пилат по-гречески, - это протокол Синедриона Ясно написано - самозванец. Вот и показания добрых людей - свидетелей. Иешуа шмыгнул высыхающим носом и вдруг такое проговорил по-гречески, заикаясь: - Д-добрые свидетели, о игемон, в университете не учились. Неграмотные, и все до ужаса перепутали, что я говорил. Я прямо ужасаюсь. И думаю, что тысяча девятьсот лет пройдет, прежде чем выяснится, насколько они наврали, записывая за мной. Вновь настало молчание. - За тобой записывать? - тяжелым голосом спросил Пилат. - А ходит он с записной книжкой и пишет, - заговорил Иешуа, - этот симпатичный... Каждое слово заносит в книжку... А я однажды заглянул и прямо ужаснулся... Ничего подобного прямо. Я ему говорю, сожги, пожалуйста, ты эту книжку, а он вырвал ее и убежал. - Кто? - спросил Пилат. - Левий Матвей, - пояснил арестант, - он был сборщиком податей, а я его встретил на дороге и разговорился с ним... Он послушал, послушал, деньги бросил на дорогу и говорит: ну, я пойду с тобой... - Сборщик податей бросил деньги на дорогу? - спросил Пилат,...