Поиск по творчеству и критике
Cлово "LODZ"
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Часть текста: ТЕКСТА У М. А. БУЛГАКОВА: АНТРОПОНИМИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ БЕЛОЙ ГВАРДИИ В Белой гвардии М. Булгаков изобразил под разными вымышленными или заимствованными именами многих своих знакомых. Герой, являющийся alter ego автора, носит фамилию Турбин - девичью фамилию бабушки писателя со стороны матери, Анфисы Ивановны, в замужестве Покровской. Выбор фамилии по материнской линии заменил отцовскую фамилию писателя. Между тем эти фамилии - Турбин и Булгаков - происходя их разных языков и даже разных языковых семей, индоевропейской и тюркской, выражают приблизительно одно и то же: Турбин от греко-латинского turbo «беспокойство, тревога, волнение, скопление народу, шум и гам» 1 ; Булгаков - от татарского булга «суматоха, беспокойство». Расслоение между этими фамилиями в сознании Булгакова имеет, на наш взгляд, культурно-историческое значение и соответствует расслоению славянской культуры на восточную и западную. С этим связано переос мысление комплекса русского бунта, поднятого «народом-богоносцем» (восточным, в котором сильно татарское влияние), а также переживание, условно говоря, западной драмы - разрушения Города-Рима - драмы, изнутри подготовленной, но пришедшей извне. Символы имперской истории, приметы Рима, литературные аллюзии, латинизмы в изобилии присутствуют в речи и мысли повествователя. Сама фамилия Турбин, будучи зеркалом, отражающим присутствие Рима - Urbs, Urbis (= Turbin), является средоточием смысловой структуры текста, корнем текста. Апеллятив turbo, восходящий к индоевропейским корням *tuer 2 или *derb h3 «мотать, извиваться; вращать, крутить», создает целый спектр взаимопроникающих...
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: на рубеже XX-XXI веков образ восточного соседа был непривлекателен и тенденциозен - бывшее советское государство рисовалось преимущественно черной краской как «империя зла». Несомненно, это была реакция на насаждаемую в течение четырех десятков лет «польско-советскую дружбу». В 1990-е годы прервались не только политические и экономические, но также культурные и литературные контакты. В эпоху рыночной экономики, когда книга стала товаром, возможность популяризации русской литературы в Польше свелась фактически к нулю. Не было спонсоров и желающих покупать русские книги. Выяснилось, что в новом, капиталистическом строе мало кто вообще что-нибудь читает: согласно статистическим данным в 1990-е годы свыше 50% жителей Польши не притрагивалось к книге. Русисты, особенно школьные учителя, почувствовали себя лишними: изучать русский язык стало бессмысленно и политически нецелесообразно. В школах его вытеснил английский. Вследствие этого выросло поколение, которое ничего не знает о России, а русские буквы для него - ...