Поиск по творчеству и критике
Cлово "LITERATURA"
Входимость: 3. Размер: 40кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 40кб.
Часть текста: наций пространство. Некоторые публицисты даже возмущались, что Запад чрезмерно внимателен к России [1596] . Так или иначе, в польских СМИ на рубеже XX-XXI веков образ восточного соседа был непривлекателен и тенденциозен - бывшее советское государство рисовалось преимущественно черной краской как «империя зла». Несомненно, это была реакция на насаждаемую в течение четырех десятков лет «польско-советскую дружбу». В 1990-е годы прервались не только политические и экономические, но также культурные и литературные контакты. В эпоху рыночной экономики, когда книга стала товаром, возможность популяризации русской литературы в Польше свелась фактически к нулю. Не было спонсоров и желающих покупать русские книги. Выяснилось, что в новом, капиталистическом строе мало кто вообще что-нибудь читает: согласно статистическим данным в 1990-е годы свыше 50% жителей Польши не притрагивалось к книге. Русисты, особенно школьные учителя, почувствовали себя лишними: изучать русский язык стало бессмысленно и политически нецелесообразно. В школах его вытеснил английский. Вследствие этого выросло поколение, которое ничего не знает о России, а русские буквы для него - китайская грамота. Вузовская русистика тоже затаилась: факультеты русской филологии быстро меняли названия, прячась за общефилологические вывески. Чтобы привлечь молодежь, в университетские программы для русистов вводились новые предметы - бизнес, менеджмент и ряд других, необходимых для жизни при капитализме, но не имеющих ничего общего со знаниями о России. Сегодня, во втором десятилетии XXI века, эта неприглядная картина начинает меняться. Молодое поколение поляков (по крайней мере, значительная его часть) уже не воспринимает Россию как молох, который поработил их родину и насаждал в ней ненавистный коммунизм. Несмотря на присущую нашей политике русофобию, действует в Польше около двадцати университетских русистских...
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Часть текста: субъективное восприятие и колорит личных впечатлений. Но литературный образ города, в силу исключительного значения Киева для исторической памяти и культурной мифологии русских, приобретает особый символический смысл. Поэтому задачей многих беллетристических произведений было, среди прочего, культурное топографирование «матери городов русских». Сочетание личностного и символически-знакового пространства во многом предопределяет своеобразие «киевского текста», в том числе указывая его идеологические составляющие. Конкретнее говоря, наше внимание привлек аспект репрезентации в образе города колониальной текстовой стратегии, о чем в последнее время нередко говорят исследователи литературы [572] . Хотя в общем постмодерное положение мира способно к выравниванию культурных различий и упразднению сложившихся иерархических рядов, в восточноевропейских постколониальных реалиях оно имеет ограниченную сферу влияния. Это связано с тем, что, с одной стороны, вполне выразительно проявляется стремление бывших зависимых народов найти соответственный дискурс рассказа о прошлом и современном, отличный от традиционного нарратива, в котором неизбежно присутствует колониальный фактор. С другой стороны, парадигма колониализма остается в определенном смысле актуальной, хотя используется фрагментарно, выборочно; она инерционным образом влияет на современную культурную ситуацию. С этой точки зрения способ восприятия Киева и Украины, реализованный в романе Михаила Булгакова Белая гвардия (1925), не только замечателен, но и представляется вполне уместным предлогом для внимательного перечитывания произведения с позиций постколониальных штудий. В современном мире нам недостает понимания альтернативности исторического нарратива. «Истории, - как справедливо замечал Мишель Фуко, - не следует замыкать в границах...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: метода Булгакова. Методологическим принципом булгаковедения последних лет стала позиция вневременных ценностей и изучение творчества Булгакова как метатекста. Современные исследователи рассматривают прозу автора как «единый метатекст, организованный прежде всего мотивно» [318] , т. е. «булгаковские тексты устроены по принципу священных: они посвящены тайнам ремесла и содержат рецепты творчества, которые осмысливаются и передаются в узком кругу. Функцию метаописания берет на себя метатекст, который совпадает с текстом и является одной из его функций» [319] . Одновременно проза Булгакова рассматривается как художественно-культурный интертекст, в котором можно вычленить две разновидности: мифопоэтическую традицию и влияние старших писателей-современников [320] . В связи с этим представляют интерес отдельные произведения Булгакова, на материале анализа которых можно наглядно показать, как порой в маленьком рассказе обнаруживаются многие идейные, философские, мировоззренческие и художнические особенности творческой системы писателя. Из ранних рассказов, посвященных гражданской войне, на наш взгляд, особый интерес представляет Красная корона (1922), в котором в зачаточном состоянии можно обнаружить практически всю основную проблематику произведений Булгакова. Автобиографический характер рассказа очевиден; возможно, идею подсказали события, связанные с боями в Киеве в октябре 1917 года, в ходе которых произошло столкновение юнкеров и войск Центральной Рады. На стороне юнкеров сражался брат писателя Н. А. Булгаков, который остался в живых и вместе с другим братом - Иваном -...