АКТ ТРЕТИЙ
КАРТИНА 1-Я
Вестибюль гимназии. В печке догорает огонь. У ящика с выключателями Николка на часах. Ружья в козлах. На нижней площадке Мышлаевский, первый, второй и третий офицеры. Студзинский на верхней площадке с листом и карандашом в руках. Рассвет.
Студзинский (кричит) . Тарувин[106]. (Голос из подвала: Я.) Терский. (Есть.) Тунин. Ушаков. (Я.) Федоров. (Гул голосов и выкрики «нету».) Фирсов. (Есть.) Хотунцев. (Есть.) Яшвин. (Гул «нету».) Вольно. (Проверяет лист.)
За сценой топот, движение, звон шпор, говор.
Мышлаевский (кричит) . Батарея! Можете курить! (Вынимает портсигар.)
1-й офицер. Позвольте огоньку, г-н капитан.
Мышлаевский(Курят.)
1-й офицер. Двадцати человек не хватает, однако.
2-й офицер. М-да… То-то на капитане лица нет.
Мышлаевский. Чепуха. Подойдут. Вот холод дьявольский, — это паршиво. В двух классах все парты поломали. Да разве за одну ночь натопишь?
2-й офицер. Немыслимо. (Топчется, напевая сквозь зубы «Как ныне сбирается вещий Олег».)
Мышлаевский (юнкерам) . Что? Озябли? (Голос: «Так точно, г-н капитан, прохладно».) Так чего же вы стоите на месте? Синий как покойник. Потопчитесь. Разомнитесь. После команды «вольно» вы не монумент! Каждый сам себе печка! Пободрей! (Топот, звон шпор.)
2-й офицер (напевает. За сценой напевают тот же мотив, ритмически звеня шпорами.) Вот это так. Трудненько с ними, г-н капитан.
. Что говорить.
2-й офицер (напевает) . Их села и нивы… (Звон шпор за сценой.)
1-й офицер. Командир что-то не едет, уже семь…
Мышлаевский. В штаб уехал. Известия, наверно, есть.
1-й офицер. Я думаю, г-н капитан, что сегодня придется с Петлюрой повстречаться. Интересно, какой он из себя.
3-й офицер (мрачно) . Узнаешь. Не спеши.
Мышлаевский. Наше дело — маленькое, но верное. Прикажут — повидаем.
1-й офицер. Так точно.
2-й офицер«Тара… лили…»
1-й офицер. Огонь-то стих.
Студзинский (внезапно на верхней площадке) . Дивизион, смирно! (Пауза.) Господа офицеры.
1-й офицер. Приехал. (Бросают папиросы.)
Мышлаевский. Первая батарея, смирно!
3-й офицер. Вторая батарея, смирно!
Мышлаевский. Подровняйте, подровняйте.
Алексей (появляется, крайне взволнован. Студзинскому.) Список, скольких нет.
(тихо) . Двадцати двух человек.
Алексей. Позвольте-ка мне его.
Студзинский. Слушаю.
Алексей. Наша застава на Денисовке. Вернуть ее. (Прячет список за обшлаг. Подходит к парапету, кричит.) Здравствуйте артиллеристы! (Студзинский и Мышлаевский делают знаки. Крик: «Здравия желаем, господин полковник». Пауза.) Приказываю дивизиону слушать внимательно то, что я ему объявляю. (Тишина.) За ночь… в нашем положении, в положении всей Русской армии, и, я бы сказал, в государственном положении на Украине, произошли резкие и внезапные изменения. (Пауза.) Поэтому я объявляю вам, что наш дивизион я распускаю. (Мертвая тишина. Студзинский, Мышлаевский и все офицеры поражены.) Борьба с Петлюрой закончена. Приказываю всем, в том числе и офицерам, немедленно снять с себя погоны и все знаки отличия, и немедленно же бежать и скрыться по домам. (Вытирает пот со лба. Пауза.) (Мертвая тишина.)
3-й офицер. Что такое? Это измена!
За сценой волнение. Гул. «Его надо арестовать». «Арестовать». «Мы ничего не понимаем». «Петлюра ворвался». «Вот так штука». «Я так и знал». «Тише».
1-офицер. Что это значит?
3-й офицер (внезапно выйдя из оцепенения) . Эй, первый взвод, за мной! (Выбегают юнкера с винтовками) . Г-н полковник, вы арестованы.
2-офицер. Арестовать его. Он предался Петлюре.
Мышлаевский (удерживая 3-го офицера) . Постойте, поручик…
3-офицер. Пустите меня, г-н капитан. Руки прочь!
Мышлаевский
Студзинский. Назад, вам говорят! Не слушать младших офицеров!
1-й офицер. Господа, что это?
2-й офицер. Господа… (Суматоха.)
3-й офицер. Агент Петлюры… Не слушать старших офицеров!
Голос (за сценой) . В дивизионе бунт!
1-й офицер. Что вы делаете?
Студзинский. Молчать. Смирно!
3-й офицер. Взять его!
Мышлаевский. Замолчите сию минуту!
. Молчать! Я буду еще говорить.
2-й офицер. Тише. Погодите.
3-й офицер (Мышлаевскому) . Вы тоже заодно с ним.
Студзинский. В чем дело, Алексей Васильевич? Посмотрите, что происходит. На места. Я принимаю команду над дивизионом. Дивизион.
Алексей. Смирно!
Мышлаевский. Смирно! (3-му офицеру.) Уберите свой взвод сию минуту. Назад.
1-й офицер. Смирно! На месте! (Голоса, гул «Смирно».)
Мышлаевский. Успокойтесь.
(подняв руку) . Тише. Я буду говорить. (Наступает тишина.) Дивизион, слушать. Да, да. Очень я был бы хорош, если пошел бы в бой с таким составом, который мне послал Господь Бог в вашем лице. Но, господа, то, что простительно юноше-добровольцу, не простительно (3-му офицеру) вам, господин поручик. Я слишком понадеялся на вашу дисциплину, полагая, что вы исполните мое приказание, не требуя объяснений… Оказывается, я вас переоценил. Что ж. Итак, я думаю, что каждый из вас поймет, что случилось несчастье, что у командира вашего язык не поворачивается сообщить вам позорные вещи. Но вы недогадливы. Кого вы желаете защищать? Ответьте мне. (Молчание.) Отвечать, когда спрашивает командир. Кого?
3-й офицер. Гетмана обязались защищать.
Алексей. Гетмана. Отлично. Дивизион! Сегодня, в три часа утра, гетман, бросив на произвол судьбы армию, бежал, переодевшись германским офицером, в германском поезде в Германию. Так что, в это время, когда поручик собирается защищать гетмана, его давно уже нет. Он благополучно следует в Берлин. (Гул. В окнах рассвет.) Но этого мало. (Пауза.) Одновременно с этой канальей бежала по тому же направлению другая каналья — его сиятельство командующий армией — князь Долгоруков. Так что, друзья мои, не только некого защищать, но даже и командовать нами некому, ибо штаб князя дал ходу вместе с ним. (Гул.) Тише. Меня предупредил единственный, оказавшийся порядочным из штабных офицеров Шервинский, и сейчас я проверил эти сведения. Итак, вот мы, нас двести человек, а там — Петлюра, да что я говорю, не там — а здесь. Друзья мои, сейчас его конница на окраине города. У него двухсоттысячная армия, а у нас на месте — мы… три, четыре пехотных дружины и три батареи. Понятно… Тут один из вас вынул револьвер по моему адресу. Он меня страшно испугал! Мальчишка!
3-й офицер
Алексей. Молчать! Ну, так вот-с. Если при таких условиях вы все же вынесли бы сейчас постановление защищать… что… кого… Одним словом, идти в бой — я вас не поведу. Потому что в балагане я не участвую, тем более что за балаган заплатите своею кровью, и совершенно бессмысленно вы. (Утирает лоб.) Дети мои, слушайте меня! Я кадровый офицер, вынесший всю войну с германцами, чему свидетель капитан Студзинский и Мышлаевский, на свою совесть и ответственность принимаю все, все… Вас предупреждаю и, любя вас, посылаю домой. (Отворачивается. Рев голосов. Отдельные выкрики: «Что это делается», «Винтовки-то брать, что ли», «Взорвать гимназию», «Вали, братцы», «Убить их мало», «Повесить». Выбегают отдельные юнкера. 3-й офицер, закрыв лицо руками, плачет.)
2-й офицер (срывает погоны) . К чертовой матери. К чертовой матери.
Николка (на часах у телефона, швырнув винтовку) . Штабная сволочь!
Гул, рев, топот.
Мышлаевский (кричит) . Тише… (Тишина.) Г-н полковник, разрешите зажечь здание гимназии.
Алексей. Не разрешаю. Поздно. Бегите домой.
Мышлаевский. Юнкера! Бей отбой. Домой. (Труба за сценой. С грохотом бросаются винтовки.) Юнкер Турбин, ломайте ящик. Гасите свет.
Николка ударяет винтовкой ящик, взламывает ящик. Разбивает щит. Свет мгновенно гаснет, и все исчезает. Долгая пауза. Затем зарево. В печке огонь Разбросаны винтовки. Весь пол усеян обрывками бумаги. Алексей сидит на корточках и жжет бумаги. Рвет. Взломанный шкаф.
Алексей. Отойди от меня, старик, ради самого Создателя.
Максим. Ваше высокоблагородие. Куда ж это я отойду? Мне отходить нечего от казенного имущества. В двух классах парты поломали. Такого убытку наделали, что я выразить не могу. А свет… ведь что ж это мне делать теперь? А? Ведь это чистый погром. Много войска бывало, а такого, извините…
Алексей. Старик, уйди от меня.
Максим. Меня теперь хоть саблей рубить, я уйти не могу. Мне сказано господином директором: «Максим, ты один остаешься… Максим, гляди».
Алексей. Ты, старичок, русский язык понимаешь. Убьют тебя, как перепела, если ты тут торчать будешь. Уйди куда-нибудь в подвал. Скройся там, чтоб твоего и духу не было.
Максим… солдаты оголтелые… а чтобы щиты ломать…
Алексей. Куда ж она девалась? (Шарит. Второй шкаф разбивает ногой.)
Максим. Ваше превосходительство — ведь у него ключ есть! Гимназический шкаф, а вы его ножкой… (Поднимаясь вверх по лестнице, крестится.) Царица Небесная, Владычица. Настала наша кончина. Антихристово нашествие. Господи Иисусе. (Подходит к щиту, всплескивает руками.) Господи Иисусе. (За сценой удар.)
Алексей. Так его, даешь! Еще даешь! Концерт! Музыка! Ну, попадешься ты когда-нибудь, пан гетман, попадешься. Сволочь, сволочь, сволочь. (Наверху появляется Мышлаевский.)
Максим. Ваше превосходительство, хоть вы ему прикажите. Что ж это такое? Шкаф ногой изломал.
Мышлаевский. Я теперь тебе такое же превосходительство, как и преосвященство. Старик, не путаться под ногами. Вон…
Максим. Прямо татары.
Мышлаевский (издали) . Алеша! Зажег я цейхгауз, будет Петлюра шиш иметь, вместо шинелей.
Алексей. Бога ради, не задерживайся.
Мышлаевский. Дело маленькое. Сейчас со Студзинским вкатим две бомбы в стену и ходу. Отзвонили и с колокольни долой. Чего же ты тут сидишь?
Алексей. Пока застава не прибежит, не могу.
Мышлаевский. Алеша, надо ли? А?
Алексей. Ну, что говоришь, капитан!
Мышлаевский. Я тогда с тобой останусь.
Алексей. На что ты мне нужен? Беги скорей. Я следом за вами. Николка, погляди, ушел ли. Гони его в шею, ради Бога.
Мышлаевский. Ладно! Алешка, смотри, не рискуй.
. Учи ученого.
Мышлаевский уходит.
Алексей. Серьезно, и весьма. Весьма серьезно. Да, да, да… Застава бы не засыпалась. (Тревожно смотрит на часы)
Николка (появляется наверху) . Алеша!
Алексей. Ты, что ж, шутки со мной шутить вздумал? Сию секунду домой. Снять погоны. Вон!
Николка. Я без тебя, господин полковник, не пойду.
Алексей. Что?
Николка. Стреляй, стреляй в родного брата!
Алексей. Болван!
. Ругай, ругай родного брата. Я знаю, чего ты сидишь. Знаю. Ты — командир — смерти от позора ждешь. Ну, так я тебя караулить буду. Ленка меня убьет.
Алексей. Эй, кто-нибудь! Взять юнкера Турбина! Капитан Мышлаевский!
Николка. Все уже ушли.
Алексей. Ну, ладно же… Я с тобой дома поговорю. (Шум, топот.) Дождался, щенок! (Бросается на шум. Голоса: «Конница Петлюры следом», «Ходу. Ходу».) Караулы, слушай мою команду. Подвальными ходами, срывайте погоны по дороге. (За сценой пробегает караул.) Беги. Беги. Беги. Я вас прикрою. (Бросается к окну, выбивает стекла и бросает гранату. Николка бросает другую гранату.) Беги, я тебя умоляю. Ленку пожалей.
Николка. Г-н полковник, Алешка, Алешка, что же ты наделал.
Алексей. Унтер-офицер Турбин, брось геройство к чертям.
Николка. Г-н полковник. Это не может быть… Алеша. Поднимись.
За сценой топот. Выбегают Ураган, Кирпатый. В руках шашки.
Ураган. Тю! Бач! Бач! Тримай его! Тримай! (Захватывают низ сцены.)
Кирпатый стреляет из револьвера в Николку.
Галаньба (вбегая) . Живьем! Живьем визьмите его, хлопцы!
Кирпатый. Ишь, волченок. Ах, сукино отродье!
Николка отползает от вверх по ступенькам, оскалился, бледен.
Ураган. Не уйдешь. Не уйдешь. (Бегут наверх. В это время Гайдамак появляется сверху.)
Николка. Ишь, висельники! Не дамся. Не дамся! Бандиты! (Мгновенно вскакивает на перила, на выходе у самого портрета и, перекрестившись, бросается вниз. Внизу за сценой грохот его падения, топот.)
Кирпатый (наверху, хлопнув себя по бедрам, восторженно и ошеломленно) . Ах, сукин сын! Циркач! (Стреляет Николке вслед один раз из револьвера.)
Галаньба. Держите его, хлопцы! Що ж вы выпустили. Э… э…
Ураган со средней площадки стреляет вслед. Гайдамаки бегут вниз перехватить Николку. Глухой, одинокий выстрел за сценой.
(машет рукой) . Взвод, сюда! Сюда! Ура! Взяли гимназию. Взяли! (За сценой многоголосый крик: «Слава! Слава!») По коридорам гимназии, хлопцы, швидче! Выбивайте остатки! (Гайдамаки, в черных хвостах, бегут, рассыпаясь повсюду.)
Кирпатый (наверху машет шашкой) . Нема больше никого. Нема белогвардейцев! Победа, победа!
Галаньба. Хлопцы, пулеметы к окнам. Занимайте все углы. Зараз, зараз! (Гайдамаки разбегаются.)
Кирпатый (на средней площадке, наклонясь к Алексею) . Не дыхает. Падаль офицерская. (Толкает ногой.)
Ураган. Брось. Убитый в бою.
Кирпатый. Офицерская наволочь. Бач, полковник. Ишь ты, штаны яки сыни…
(поднимаясь по лестнице) . Убрать его вон. (Гайдамаки окружают труп.)
Ураган и Кирпатый. Гоп!
Раскачивают Алексея и бросают его в провал Труба за сценой. Гул далеких криков Появляется Болботун. За ним, звеня шпорами, гайдамаки в красных хвостах и первый штандарт голубой с синим.
Галаньба. Пан полковник, гимназия взята.
Болботун. Слава! Слава!
Гайдамаки. Слава! Слава!
. Якими частями занимать здание?
Болботун. Первый курень станет на охраны здесь, вместе со штабом и разведкой. Штандарты всех куреней сюда!
Галаньба. Хлопцы, занимайте весь корпус. Штандарты сюда.
Гайдамаки вносят один за другим штандарты разных полков. Движение, суета. За сценой приближающийся марш.
Гайдамак (вбегая) . Пан полковник, подходят третий и четвертый курени.
Болботун. Це гарно. (Галаньбе.) Пан сотник, знамена треба поднять на балкон. Показать войскам.
Галаньба. Слухаю, пан полковник. Хлопцы, со штандартами за мной. (Знамена плывут наверх по лестнице. Галаньба вверху у портрета.) Гайдамаки, скидайте царя!
Гайдамаки Максим.
Кирпатый. Ты кто? Откуда?
Максим. Много войска было… и каждые ломают… ломают… А кто будет отвечать?.. Максим.
Кирпатый. Сказывься старик, кто ты такой? Ты сторож?
Максим. Господи, Боже мой…
Кирпатый. Уйди, старик. (Портрет с громом падает в провал.)
Все (кричат) . Ура!
За портретом балконная дверь. Выламывают ее. Выносят штандарты на балкон.
Болботун (среди штандартов на балконе. Взмахивает рукой. Гул несколько утихает.) Киев занят. Белогвардейские, гетманские банды разбиты. Украинской победоносной республиканской армии — слава! (На сцене и за сценой громовой крик: «Слава!») — слава! (Крики: «Слава!») Першей конной дивизии — слава! (Громовой крик: «Слава!»)
Занавес
КАРТИНА 2-Я
Квартира Турбиных. Вечер. Электричества нет. Горит свеча на ломберном столике.
Лариосик. Елена Васильевна, дорогая. Располагайте мною, как хотите. Я оденусь и пойду их искать.
Елена. Ах нет, нет. Что вы, Лариосик! Вас убьют на улице. Будем ждать. Боже мой, еще зарево.
Лариосик. Уй, юй, юй.
Елена. Что там делается? Я только хотела бы одно знать: где они?
Лариосик. Да Боже мой, как ужасна гражданская война. Я так обрадовался миру и покою в вашей семье, и вот… вот…
Елена. Знаете, что: я женщина, меня не тронут. Я пойду и посмотрю, что делается на улице.
Лариосик. Елена Васильевна, я вас не пущу. Что вы, что вы! Да я… я вас не пущу. Что мне скажет Алексей Васильевич? Он велел ни в коем случае не выпускать вас на улицу, и я дал слово.
Елена. Я близко…
Лариосик
Елена. Хотя бы узнать, в чем дело.
Лариосик. Я иду.
Елена. Оставьте это… будем ждать.
Лариосик. Супруг ваш очень хорошо сделал, что отбыл. Это очень мудрый поступок. Он переживает теперь в Берлине в безопасности всю эту ужасную кутерьму и вернется.
Елена. Мой супруг, мой супруг… Вот что, Лариосик. Имени моего супруга больше в доме не упоминайте. Слышите?
Лариосик. Хорошо, Елена Васильевна. Всегда я что-нибудь найду, что сказать не вовремя. Может быть, вам чаю подогреть. Я бы поставил самоварчик.
Елена. Нет, не надо… не хочется. (Стук в дверь.)
Лариосик. Ага… Вот кто-то… Постойте, постойте. Не открывайте, Елена Васильевна, сразу так… Кто там?
Шервинский (за сценой) . Это я… я… Шервинский.
Елена. Слава Богу. (Открывает.)
Шервинский . Петлюра город взял.
Лариосик. Взял! Боже, какой ужас.
Елена. Где же наши? Погибли? Как взял?
Шервинский. Не волнуйтесь, Лена, Елена Васильевна. Что вы! Все в полном порядке.
Елена. Как в порядке?
Шервинский. Не волнуйтесь, Елена Васильевна — они все сейчас вернутся. Гм… если, конечно, не наделают глупостей. Но я уверен, что ни в коем случае не наделают. Алексея Васильевича я предупредил о катастрофе еще вчера ночью.
Елена. Где же они? В бою?
Шервинский. Успокойтесь, Елена Васильевна. Они не успели выйти из гимназии. Я предупредил.
Елена. А гетман, войска.
Шервинский. Гетман вчера ночью бежал.
Елена. Бежал! Бросил армию.
Шервинский. Точно так. И князь Долгоруков. (Снимает пальто.)
Елена
Шервинский. Неописуемые прохвосты.
Лариосик. А почему свет не горит?
Шервинский. Обстреляли станцию.
Лариосик. Ай-яй-яй…
Шервинский. Елена Васильевна, можно у вас спрятаться? Теперь офицеров будут искать.
Елена. Ну конечно.
Шервинский. Я счастлив, что вы живы и здоровы.
Елена. Что же вы теперь будете делать?
Шервинский. Я в оперу поступаю. (Стук в дверь.) Спросите, кто там.
Лариосик
Мышлаевский (за сценой.) Свои, свои.
Лариосик открывает дверь. Входит Мышлаевский и Студзинский.
Елена. Слава Богу. А где же Алеша и Николай?
Мышлаевский. Спокойно, спокойно, Лена. Сейчас придут. Не бойся ничего. Улицы все свободны.
Студзинский. Елена Васильевна, можно у вас спрятаться?
Елена. Что вы спрашиваете. Конечно! Раздевайтесь, грейтесь.
Мышлаевский (увидя Шервинского) . А, уж он тут. Ну стало быть, ты все знаешь.
Елена. Спасибо, все. Ну, немцы, немцы.
Студзинский. Ничего, ничего. Когда-нибудь вспомним им все. Ничего…
. Здравствуй, Ларион.
Лариосик. Вот, какие ужасные происшествия. Ай-яй-яй…
Мышлаевский. Да уж, происшествия первого сорта.
Елена. Господи, на кого вы похожи. Идите к огню. Я вам сейчас самовар поставлю.
Шервинский (от камина) . Помочь вам, Лена?
Елена. Не надо, сидите. (Убегает.)
Мышлаевский. Здоровеньки булы, пан личный адъютант. Чему ж це вы без аксельбантиев. «Поезжайте, господа офицеры, на Украину и формируйте ваши части» и прослезился. За ноги вашу мамашу!
Шервинский. Что означает этот балаганный тон?
Мышлаевский. Балаган получился, оттого и тон балаганный. Ты ж служил у государя императора и за здоровье светлости пил. Кстати, где эта светлость в настоящее время?
Шервинский. Зачем тебе?
. А вот зачем: если бы мне попалась сейчас эта самая светлость, взял бы я ее за ноги и хлопал бы головой об мостовую до тех пор, пока не почувствовал бы полного удовлетворения. А вашу штабную ораву в уборной следует утопить.
Шервинский. Господин Мышлаевский, прошу не забываться.
Лариосик. Зачем же ссориться?
Студзинский. Сию минуту, как старший, прошу прекратить этот разговор. Совершенно нелепо и ни к чему не ведет. Чего ты в самом деле пристал к человеку? Поручик, успокойтесь.
Шервинский. Поведение капитана Мышлаевского в последнее время нестерпимо.
Лариосик. Господи, зачем же…
Шервинский. И, главное, хамство. Я, что ли, виноват в катастрофе? Напротив, я вас всех предупредил. Если бы не я, еще вопрос, сидел бы он сейчас здесь живой, или нет.
Студзинский. Совершенно верно, поручик. И мы вам очень признательны. Извинись, ты не имеешь никакого права.
Мышлаевский. Ну, ладно, брось, Леонид. Я погорячился. Ведь такая обида.
Шервинский. Довольно странно.
. Бросьте, совсем не до этого. (Садится к огню.)
Мышлаевский (после паузы) . Где Алеша с Николкой, в самом деле?
Студзинский. Я сам беспокоюсь. (Пауза.)
Мышлаевский. Что ж, он, стало быть, при тебе ходу дал?
Шервинский. При мне. Я был до последней минуты.
Мышлаевский. Замечательное зрелище. Клянусь Богом. Дорого бы я дал, чтобы присутствовать при этом. Что ж ты не пришиб его, как собаку?
Шервинский. Спасибо. Ты бы пришел и сам его пришиб.
Мышлаевский. Пришиб бы, будь спокоен. Что ж тебе, по крайней мере, сказал на прощание?
Шервинский
Мышлаевский. И прослезился.
Шервинский. Да, прослезился.
Лариосик. Прослезился. Скажите, пожалуйста.
Мышлаевский. Уж не подарил ли чего-нибудь на прощанье? Например, золотой портсигар с монограммой?
Шервинский. Да, подарил портсигар.
Мышлаевский. Вишь, черт! Ты меня извини, Леонид. Боюсь, что ты опять рассердишься. Человек ты в сущности не плохой, но есть у тебя странности.
Шервинский. Что ты хочешь этим сказать?
Мышлаевский. Да как бы выразиться. Тебе бы писателем быть… Фантазия у тебя богатая… Прослезился… Не хочется тебя затруднять… Ну, а если бы я сказал: покажи портсигар.
Шервинский молча показывает портсигар.
Студзинский
Мышлаевский. Убил. Действительно, монограмма. (В окно передней бросили снегом.)
Мышлаевский. Сию минуту, при вас, господа, прошу у него извинения.
Лариосик. Я в жизни не видал такой красоты. Ого, целый фунт, вероятно, весит.
Шервинский. Восемьдесят четыре золотника. (В окно бросили снегом.) Постойте, господа. (Встают.)
Мышлаевский. Не люблю фокусов. Почему не через дверь? И где Алешка? (Вынимает револьвер.)
Студзинский. Черт возьми… А тут это барахло. (Схватывает амуницию, бросает под диван.)
Шервинский(Прячет портсигар за портьеру. Все идут к окну, осторожно выглядывают.)
Студзинский. Ах, я себе простить не могу…
Мышлаевский. Что за дьявольщина…
Лариосик. Ах, Боже мой… (Кинулся известить Елену.) Елена…
Мышлаевский. Куда ты, черт. С ума сошел… Да разве можно… (Зажал ему рот.)
Все выбегают. Пауза. Вносят Николку.
Мышлаевский. Тихонько, тихонько… Ленку, Ленку надо убрать куда-нибудь. Алешка-то где же?.. Убить меня мало. Кладите. Кладите… Снегом, снегом…
Студзинский. Ищи рану. Рану ищи.
Шервинский…
Лариосик. Боже мой, он умирает.
Николка (приходя в себя) . О…
Мышлаевский. Говори одно только слово — подстрелили?
Николка. Нет… Я прыгнул, головой ударился. Еле дополз домой… А здесь упал… Швыряю.
Мышлаевский. А Алешка-то где же?
Николка. Господа…
Мышлаевский. Что-о?
Елена стремительно входит.
Мышлаевский. Леночка, ты не волнуйся. Упал он и головой ударился, страшного нет ничего.
Елена. Да его ранили! Что ты говоришь…
. Нет, нет…
Елена. А где Алексей, где Алексей? (Настойчиво.) Ты с ним был. Отвечай одно слово, где Алексей?
Студзинский (Мышлаевскому.) . Этого не может быть…. не может…
Елена. Что же ты молчишь?
Николка. Леночка, сейчас…
Елена. Не лги, только не лги…
Мышлаевский делает знаки Николке: «Молчи».
Студзинский. Елена Васильевна…
Шервинский…
Елена. Ну, все понятно. Убили Алексея.
Мышлаевский. Что ты, что ты, Лена! Успокойся. Что ты, с чего ты взяла?
Елена. Ты посмотри на его лицо. Посмотри. Да что мне лицо. Я ведь знала, чувствовала. Еще когда он ушел. Знала, что так кончится.
Шервинский. Лена, перестаньте. Дайте воды.
Елена. Ларион, Алешу убили, Ларион. Алешу убили… Позавчера вы с ним в карты играли. Помните? А его убили.
Лариосик. Елена Васильевна, миленькая.
Шервинский. Лена, Лена.
Елена. А вы, старшие офицеры. Старшие офицеры — все пришли домой. А командира убили.
Мышлаевский. Лена, пожалей нас. Что ты говоришь? Мы все исполнили его приказания. Все.
Студзинский. Нет, она совершенно права. Ладно. Я, старший офицер, я свою ошибку поправлю. (Хочет уйти.)
Мышлаевский. Куда? Нет, стой.
. Убери руки.
Мышлаевский. Ну, нет. Что ж я один останусь. Я один. Ты ни в чем ровно не виноват, ни в чем. Я его видел последний. Предупреждал и все исполнил. Лена!
Студзинский. Капитан Мышлаевский, сию минуту выпустите меня.
Мышлаевский. Отдай револьвер. Шервинский…
Шервинский. Вы не имеете права. Вы что, еще хуже сделать хотите? Вы не имеете права. (Держит Студзинского.)
Мышлаевский. Лена, прикажи ему. Все из-за твоих слов. Возьми у него револьвер.
Студзинский (истерически.) Никто не смеет меня упрекать. Никто. Никто… Все приказания полковника Турбина я исполнил.
Елена. Никто, никто. Я обезумела. (Бросает револьвер.)
Мышлаевский. Николка, говори. Лена, будь мужественна. Мы его найдем. Говори начистоту…
. Убили командира. (Плачет.)
Елена. Падает в обморок.
Занавес
КАРТИНА 3-Я
Через три дня. Квартира Василисы. Вечер
Василиса. Похоронили?
Ванда. Похоронили. Ужас-то какой. Голый, понимаешь ли, лежал в анатомическом театре, и номер на ноге нарисован.
Василиса. Да дела. А Николка?
Ванда. Без сознания лежит. Доктор говорит, не то сотрясение, не то воспаление мозга.
Василиса. Ну, времячко, что делается.
Ванда. Да, вот тебе и довоевались.
Василиса. Поражают меня твои слова — честное слово. «Довоевались». «Довоевались». Ты как будто злорадствуешь!
Ванда. Ничего я не злорадствую, а просто констатирую факт на лицо.
Василиса
Ванда. Ну, спасибо, защитили.
Василиса. Что ж они поделают. Их горсточка, а у Петлюры миллионы войска. Немцы-то, мерзавцы, бросили нас. Довоевались! Нужно все-таки соображать!
Ванда. Ты, пожалуйста, меня не учи. Я к тому говорю, что у них все время офицерские сборища на квартире. И сейчас полно. Эти бандиты по всему городу рыщут — явятся, не дай Бог, в наш двор, тебя и спросят, как председателя домкома, есть ли у вас офицеры. Что ты будешь говорить?
Василиса. Что же, прикажете донести на них, что ли?
Ванда. Не донести, а как-нибудь предложить им прекратить эти собрания. Ночуют без прописки.
Василиса. Спасибо, предложи им сама. Как это так я буду им предлагать? Они скажут — к нам гости пришли.
Ванда. Не смеют они так говорить. Ты председатель домкома и за все отвечаешь, что происходит в доме. Тебя самого могут арестовать.
Василиса. Перестань ты меня пилить, ради самого Господа. И какой у тебя удивительно недоброжелательный характер. У людей такое несчастье, а ты думаешь о том, как бы им еще что-нибудь устроить. Если хочешь знать, я отчасти доволен, что они тут. В случае какого-нибудь нападения, вот и защита-то есть.
Ванда. Никакого нападения на мирных людей быть не может. А вот на них — может быть, потому что они в драку ввязываются.
Звонок
Василиса. Кто это может быть?
Ванда. Телеграмма какая-нибудь…
Василиса. Какие теперь к черту телеграммы…
Стук.
(за сценой) . Видчиняй!
Василиса. Ты слышишь — ломятся.
Ванда. Да, страшно. (Крестится, и оба уходят.)
Стук, глухие голоса.
Ванда (за сценой) . Ах, Боже мой…
Василиса (входя в комнату вместе с Ураганом, Кирпатым и Бандитом в дворянской фуражке) . Позвольте узнать, панове, по какому случаю?
Ураган. 3 обыском. Показывай квартиру.
Василиса. С обыском. Видите ли… э… э… Панове, я мирный житель, почему же у меня обыск?
Ураган. А почему ты, гадюка, так долго не открывал?
Василиса… я…
Ванда. Помилуйте, мы так испугались. Вы появились так внезапно.
Василиса. А позвольте узнать, от кого же обыск? Может быть, у вас этот… как его… мандат есть?
Ураган. Я тебе покажу сичас Господа Бога твоего мандат…
Ванда. Ах!..
Ураган. Руки вверх!
Василиса. Помилуйте, я совершенно мирный житель…
Ураган. Знаю я тебя, субчика, який ты мирный житель. Кто в квартире?
Василиса. Никого нет, то есть я и жена. Больше абсолютно никого нет.
Ураган. Ты офицер?
Василиса. Какой же я офицер?
Ураган
Василиса. Какое же у нас оружие?
Кирпатый. Говори правду. А то мы тебя расстреляем, если что найдем.
Василиса. Ей-бо… (Хочет перекреститься.)
Ураган. Руки! Хлопцы, обыщите его.
Бандит обыскивает Василису
Кирпатый (обыскивает Ванду) . Богатый домовладелец, а жену не кормит.
Бандит вынимает часы из кармана Василисы.
Василиса
Ураган. Что же я — в Богородицу, боженят и угодников, — слепой, по-твоему? Слепой?
Василиса. Нет, вы не слепой.
Ураган. Незаменимая вещь — часы. Ночью узнать, который час. (Прячет часы в свой карман.) Опустите руки. (Василисе.) Ну, кажи теперь деньги, е…
Василиса. Какие же у нас деньги?
Ураган (смотрит на него) (Яростно.) Ах ты, сучий хвост! (Берет Василису за горло.)
Ванда. Ах, что вы делаете?
(Ванде) . Граммофон умеешь заводить? Заводь.
Ванда в ужасе заводит граммофон. Тот поет «Куда, куда вы удалились».
Ураган . Показывай, где стукать.
Бандит (примериваясь от окна) . На той стене.
. Хлопцы! Стучить стены. Стучи под книжками. Тут.
Василиса. Ах, Боже мой.
Кирпатый и выстукивают стенку
Бандит (радостно) . Здесь.
Ураган. О, це здорово. Что ж ты зараза казав «нема», «нема». А це що? Це ж гроши.
Василиса. Помилуйте, здесь так немного. Это заработанные, кровные.
. Ты знаешь, что тебе полагается за утайку народных сокровищ. Ты ж бандит. Мы тебя расстрелять должны, согласно революционным законам.
Ванда. Что вы!
Ураган. Молчать! Ну, заводы, заводы опять. (Граммофон уныло поет «Паду ли я стрелой пронзенный».)
Бандит (переворачивает стол)
Весь стол залеплен денежными знаками. Бандиты отдирают их, прячут в карман.
Ураган
Василиса. Я больше не буду.
Ванда. Это мы на хозяйство.
Ураган(Василисе.) Ты ж дурак. Кто ж деньги так прячет? Мы уж в пятой квартире булы, и в каждой деньги налеплены под столами. Интеллигент! Деньги в погребе надо держать.
Василиса (не помня себя)
Ураган. Ну, вот что, хлопцы. Нема часу. Собирайтесь.
Бандит (берет Василисины ботинки с дивана)
Василиса. Это шевровые, панове.
Ураган. Так что ж, что шевровые? Так по-твоему, добрый человек не может носить шевровые ботинки? Что ж, он хуже тебя? Ах, ты, сволочь, сволочь. Ты погляди на себя в зеркало: розовый як свинья, нажрал себе морду. Ты посмотри, в чем казак ходит. У него ноги мороженые, рваные. Он за тебя на империалистической войне гнил, а ты в это время в квартире сидел, гроши копил, на граммофоне играл. Ты ж паразит на теле трудящегося народа!
. Да убить его треба. Что с ним разговаривать? Он все равно несознательный.
Ванда. Господа, что вы, что вы? Вася, оставь, пожалуйста, пусть.
Ураган. Бери, Василько, ботинки.
снимает брюки с гвоздика.
Кирпатый. Дорогая вещь. Шевьет. (Снимает свои рваные штаны, надевает брюки Василисы.)
шарит в ящике.
Ураган. Да, хлопцы, плюньте на это барахло. Ходим скорее, пока кто-нибудь не помешав.
Бандит Кирпатому.
Кирпатый (взглядывает на Ванду, колеблется) . Нема часу.
. Бросьте, хлопцы. Нашли тоже. (Плюет по адресу Ванды.) Тьфу! (Василисе.) никому ничего не заявлять. Бо, если вы поднимете тревогу, так я вам завтра пришлю хлопцев — они вас поубивают як клопов.
Кирпатый. Вы не думайте, що у вас бандиты булы. Це из штаба по предписанию.
Василиса (робко)
Ураган. Це военная тайна. Садитесь, пане. Пишите расписку.
Василиса. Какую расписку? Виноват. Вам надлежит расписаться, так сказать…
. Садись, зараза.
Ванда. Вася, сядь, сядь. Напиши.
Василиса (за столом)
Ураган. Пишите — «вещи при обыске в целости сдал, претензий нияких не имею» — пишить, «приняв атаман Ураган».
Кирпатый. И меня запиши.
. Личный адъютант его — Кирпатый, а равно, и понятый (смотрит на бандита) Немоляка, и подпишитесь.
Бандит
Ураган. Давай. Что ж ты пишешь? Ва… Василиса. Ты, что, баба?
Василиса. Я сокращенно: Василий Лисович.
. У него бабья психология.
Ураган. Ну, до свиданья.
Ванда. До свиданья.
, задерживаясь, протягивает Ванде руку. Ванда в ужасе пожимает ее. Кирпатый
Ванда. Вас…
Ураган (из двери) . Брось, Кирпатый. Який ты сладкострастный. Да не бойся ты, никому ты не нужна. (Уходят. Пауза.)
Василиса. Что это такое? Двадцать пять тысяч золотом. Что же это такое? Господа, господа, что же это такое!
Ванда
Василиса (смутно) . Что? Кто изнасиловать? Ну тебя к черту с твоими глупостями. Изнасиловать. 25 000. Куда бежать? Что теперь делать?
Ванда. Турбины, Турбины!..
. Турбины, Турбины!.. (Загремели двери.)
Мышлаевский. Что вы? Что вы? Что случилось?
. Ради Бога, что произошло?
Василиса. Нас ограбили, ограбили…
Ванда. Нас грабят, и никто не слышит. Никто.
. Помилуйте, как ограбили? Кто? У вас же гости были. Граммофон играл.
Василиса. С музыкой грабили. С музыкой.
Ванда. Это все из-за вас. Офицеров ищут, офицеров. Вася — благородный человек не выдал вас. Мне плохо. (Падает на руки Мышлаевского.)
. Воды ей.
Лариосик. Сейчас. (Кидается к буфету и обрушивает сервиз.)
. Что же, молодой человек, последнее добиваете.
Лариосик. Я куплю вам сервиз.
Василиса(Склоняется к Лариосику на грудь.)
Лариосик. Я ничего не понимаю.
Занавес
106. В рукописи: Тарутин.
107. В рукописи гризма. Скорее всего здесь: грымза. См у Даля: грымза — старая карга и др.