|
Выпрашиваемой новинки актеры добились и 6 августа 1666 года разыграли новый фарс Мольера "Лекарь поневоле". Фарс был прелестный, понравился парижанам чрезвычайно и дал прекрасные сборы, принеся около семнадцати тысяч ливров в сезон. Сам же Мольер, пожимая плечами, заявил, что этот фарс-безделица и чепуха и что не о фарсах нужно думать, а о том, что бы приготовить для торжественных празднеств, которые намечаются на декабрь месяц в Сен-Жермен ан Ле. Тут следует отметить большое событие, случившееся гораздо ранее этих празднеств и "Лекаря поневоле", но именно в этом году.
Во Франции в то время существовала одна детская труппа, носящая название Труппы комедиантов дофина. Управляла ею госпожа Резен, супруга органиста Резена. Некоторое время труппа играла в провинции, а затем появилась в Париже. Супруг госпожи Резен отличался, по-видимому, великолепными изобретательскими способностями и, напрягая их в должной мере, изобрел в конце концов магический клавесин, который мог играть разные пьесы по выбору Резена, без всякого прикосновения к нему рук человеческих. Само собой разумеется, что на публику волшебный инструмент произвел сногсшибательное впечатление, и тогда клавесин велено было продемонстрировать во дворце, так как слух о нем достиг и короля. Демонстрация эта дала плачевный результат- королева упала в обморок при первых же звуках инструмента, который заиграл сам собою. Король, которого, очевидно, трудно было поразить сомнительными чудесами, велел открыть инструмент, и тут на глазах у ахнувших зрителей из клавесина вытащили скорчившегося, замученного и необыкновенно грязного мальчишку, который играл на внутренней клавиатуре.
Мальчугана звали Мишель Барон. Он был сыном покойного комедианта Бургонского Отеля Андре Барона и выступал в детской труппе госпожи Резен.
Подростки дали несколько спектаклей в Пале-Рояле, причем выяснилось, что тринадцатилетний сирота Барон отличается редкой красотой, а кроме того, такими актерскими способностями, которых, пожалуй, и не было еще видано.
Мольер заявил всем, что это будущая звезда парижской сцены. Он извлек Барона из рук госпожи Резен и взял его к себе в дом на воспитание. Разошедшийся с женою и не связанный с нею ничем, кроме общей квартиры и театральных дел, одинокий и больной директор необыкновенно привязался к талантливому мальчишке. Он нянчился с ним, как с сыном, старался исправить его буйный и дерзкий характер и учил его театральному искусству, причем в короткий срок добился очень больших результатов.
Награжден был за это Мольер, первым долгом, самым скверным слухом из всех, которые когда-либо о нем распространялись. Увидев, насколько Мольер нежен с Бароном, добрым людям стали рассказывать, что комедиант любит мальчика вовсе не отцовской любовью, а любовью противоестественной и что он соблазнил и развратил Барона.
Осложнен был вопрос пребывания Барона в мольеровском доме тем, что Арманда невзлюбила мальчугана. И трудно было понять, в чем тут дело. Очень возможно, что большую роль в этом сыграло то обстоятельство, что Мольер стал писать для Барона специальную роль Миртила в героической пасторали "Мелисерта", которую Мольер готовил для декабрьских королевских празднеств. Опять-таки о плагиате: сюжет "Мелисерты" Мольер явно заимствовал в романе старой нашей знакомой госпожи Скюдери "Артамен, или Великий Кир".
в нем опять-таки танцевал сам король, а с ним- мадемуазель Ла Валльер. Но когда дело дошло до "Мелисерты", то ее удалось сыграть только один раз, и сорвали дальнейшие представления Арманда и Барон. Перед самым представлением "Мелисерты" разъяренная до предельной степени не то развязным поведением Барона, не то тем обстоятельством, что она в "Мелисерте" отходила на второй план, получив небольшую роль пастушки Эроксены, Арманда дала пощечину Барону.
Гордый, как дьявол, мальчишка бросился к Мольеру и категорически заявил, что он уходит из труппы. Мольер чуть не плакал, умоляя его остаться, но Барон стоял на своем, и директору еле удалось его уговорить не срывать хотя бы премьеру и сыграть Миртила. Барон на это согласился, один раз сыграл, а затем имел смелость явиться к королю, нажаловаться ему на Арманду и просить разрешения уйти из мольеровской труппы.
Король ему это позволил, и Барон вернулся в первобытное состояние, то есть отправился к госпоже Резен.
Мольер был в неописуемом горе. Заменить в Миртиле Барона было некем, "Мелисерту" пришлось снять, и в короткое время Мольер набросал пустую и ничтожную пастораль под названием "Коридон", с какими-то танцующими цыганами, волшебниками, демонами и тому подобными персонажами. "Коридон" вошел в "Балет муз", но спасло это произведение только то обстоятельство, что Люлли сочинил для него очень милую музыку.
Кроме "Коридона" Мольер ввел в празднества третью вещь-одноактную комедию-балет "Сицилиец, или Любовь художника", и ее сыграли 5 января 1667 года.
уехать из Парижа. Это был хороший совет. Мольера увезли в деревню и стали лечить правильно, отпаийая молоком. Удалось поставить его на ноги в июне месяце, так что он мог вернуться в театр и играть в летнем сезоне.
|