М. А. Булгаков ― П. С. Попову [478] [479]
26. X. 31 г. Москва
Дорогой Павел Сергеевич, только что получил Ваше письмо от 24. Х. Очень обрадовался.
Во-первых, все-таки, в «десятках экземпляров», а не «экземпляр... ах» [480]. Ах, будьте упрямы и пишите, как писали до сих пор!
Но «ов» ли, «ах» ли, нет десятков! Мало отпечатал. Несмотря на это, приложу все старания к тому, чтобы Вас ознакомить с этим безмерно утомившим меня произведением искусства.
Второе: убили Вы меня бумагой, на которой пишете! Ай, хороша бумага! И, вот, изволите ли видеть, на какой Вам приходится отвечать! Да еще карандашом. Чернила у меня совершенно несносные. И я бы на месте Михаила Васильевича в том же письме к генералу-поручику И. И. Шувалову воспел вместе со стеклом за компанию и письменные принадлежности.
«Не меньше пользы в них, не меньше в них красы»! [481]
А мне, ох, как нужны они. На днях вплотную придется приниматься за гениального деда Анны Ильиничны [482]
Собирался вчера уехать в Ленинград, пользуясь паузой в МХТ, но получил открытку, в коей мне предлагается явиться завтра в Военный Комиссариат. Полагаю, что это переосвидетельствование. Надо полагать, что придется сидеть, как я уже сидел весною, в одном белье и отвечать комиссии на вопросы, не имеющие никакого отношения ни к Мольеру, ни к парикам, ни к шпагам, испытывать чувства тяжкой тоски. О, Праведный Боже, до чего же я не нужен ни в каких комиссариатах. Надеюсь, впрочем, что станет ясно, что я мыслим только на сцене и дадут мне чистую и отпустят вместе с моим больным телом и душу на покаяние!
Думаю перенести поездку в Ленинград на ноябрь.
В Вашем письме нет адреса. Позвонил Тате [483], и та сказала что-то, что не внушает доверия:
Если у Вас худо с финансами, я прошу Вас телеграфировать мне.
Коля [484] живет пристойно, но простудился на днях.
«Мольер» мой получил литеру Б (разрешение на повсеместное исполнение).
Жду Вашего ответа, адреса, жму руку
Ваш М. Булгаков.
Б. Пироговская 35а кв. 6 (как совершенно справедливо Вы и пишете).
Примечания
Театр. 1981, № 5. Затем: Письма, Печатается и датируется по автографу (ОР РГБ, ф. 218, к. 1269, ед. хр. 4).
[479] Попов Павел Сергеевич (1892—1956), первый биограф М. А. Булгакова. Был дружен с Михаилом Афанасьевичем до последних дней жизни писателя. По свидетельству Е. С. Булгаковой, которая очень хорошо помнила и часто фиксировала рассказы Михаила Афанасьевича о тех или иных событиях, знакомство их состоялось в 1926 г. при необычных обстоятельствах. П. С. Попов, будучи уже в то время действительным членом Государственной академии художественных наук (с 1923 г.), при первой же встрече с Булгаковым предложил себя в качестве его биографа. Булгаков принял предложение, и с этого момента их отношения с каждым годом становились все более тесными и доверительными. Переписка их носила откровенный характер и даже в весьма сложные тридцатые годы. Сохраненная П. С. Поповым большая часть писем Булгакова по сути представляет собой существенную страницу автобиографии писателя. После смерти Булгакова П. С. Попов был включен в состав комиссии по литературному наследию писателя, которую возглавил А. А. Фадеев. По поручению комиссии П. С. Попов подготовил первый «очерк биографии» Булгакова, который, на наш взгляд, не утратил научной ценности и поэтому впервые публикуется в данной работе.
[480] В письме Булгакову от 24 октября 1931 г. П. С. Попов писан:
«Меня не удовлетворила прилагаемая краткая информация о московском чтении, а только „раззадорила“. Как бы прочитать эту инсценировку? Ведь она вероятно отремингтонирована в десятках экземпляров? А[нна] И[льинична], подсматривающая через плечо, заявила, что она в последней фразе написала бы экземплярах. Ох, трудно сговориться с писателями и их родственниками и родственницами. В начале ноября А[нна] И[льинична] будет в Москве, м[ожет] б[ыть] ей удастся получить у Вас экземплярчик на благое просвещение? Вы знаете — я Вас каждый вечер вспоминаю при обстоятельствах, которые отнюдь на это всецело не уполномачивают: занимаюсь я в некоем институте, помещающемся в обширном дворце б. Шувалова, там и концертный зал, и фойе, и всякая штука. И выхожу я покурить в обширные коридоры, где играют в шахматы и в биллиард. И начинает хотеться подвигать самому шарами, и почему-то думаю — вот бы с Вами поиграть! Вы бы с аппетитом играли. А когда вхожу в обширный вестибюль, то декламирую про себя: „Неправо о вещах те думают, Шувалов, которые стекло чтут ниже минералов“. Таких реминисценций в Москве нет».
«Письмо о пользе Стекла...» начинается следующими строками:
― внучка Л. Толстого, жена П. С. Попова. В это время Булгаков начал работать над инсценировкой «Войны и мира».
— Наталья Абрамовна Ушакова, жена Н. Н. Лямина.
[484] Коля — Николай Николаевич Лямин (1892―1941?) ― друг М. Булгакова, специалист по романским литературам, познакомились в 1924 году. Недавно опубликованы письма Н. Н. Лямина к М. Булгакову (см. Творчество М. А. Булгакова, т. З, СП, 1994).