М. А. Булгаков ― А. Д. Попову [323]
1926, Москва 11-го августа
Уважаемый Алексей Дмитриевич!
Переутомление, действительно, есть. В мае всякие сюрпризы, не связанные с театром, в мае же гонка «Гвардии» в МХАТе 1-м (просмотр властями!). В июне мелкая беспрерывная работишка, потому что ни одна из пьес еще дохода не дает, в июле правка «Зойкиной». В августе же все сразу. Но «недоверия» нет. К чему оно? Силы Студии свежи, вы — режиссер и остры и напористы (совершенно искренне это говорю). Есть только одно: вы на моих персонажей смотрите иными глазами, нежели я, да и завязать их хотите в узел немного не так, как я их завязал. Но, ведь, немного! И столковаться очень можно.
Что касается Совета, то он, по-видимому, непогрешим.
Я же, грешный человек, могу ошибаться, поэтому с величайшим вниманием отношусь ко всему, что исходит от Вас. Надеюсь, что ни дискуссии, ни войны, ни мешанина нам не грозят. Я не менее Студии желаю хорошего результата, а не гроба!
И вот доказательство — сводка того, над чем сейчас я сижу:
«Увеличение Газолина» преступно. Побойтесь Бога! Да разве я не соображаю, что когда нужно сжимать и оттачивать пьесу, речи быть не может о раздувании 2-го персонажа? Я просто думал, что Вы поймете меня с полуслова.
Дело вот в чем: ведь, Мура (учреждения) не будет, и Газолин наведет из мести к Херувиму Мур на квартиру Зойки.
Не бойтесь: никакого количественного увеличения, а эффекту много. На вас же работаю, на Совет! На поднятие финального акта.
Согласны?
Но лучше по порядку.
1-й акт: как был, но с чисткой. Уходов Херувима не два, а один, («До чего ты оригинальный!») и концовка так:
Херувим возвращается, мальчишки во дворе поют «Многие лета! Многие лета!»
Аметистов
Тут и «ах, мерзавец!» и «Многие лета», и музыкальный шум. Мне кажется, так веселей.
Кроме того в 1-м акте несколько сокращений незначительных.
2-й. Фабрика на ходу как была (ответственной далее — Агнесса Ферапонтовна), появляется Зойка, у швеи слова «Зад как рояль, только клавиши приделать и в концертах можно играть» затем, чтобы Аметистов мог поговорить с ними (со швеей и закройщицей) и их убрать. Тогда Алла входит без перемен.
Что мною и сделано.
Демонстрация: отчищена до блеска.
Гусь-Ремонтный (фамилия). А — телье.
Аметист. Ан — тракт!
3-й акт.
Тоска, уход Аметистова и Обольянинова и Зойки. Китайцы. Мур. Предательство Газолина.
В работе!!
4-й акт
Но вот в чем дело:
Скандал Аллы с Гусем на публике (как этого хочет Совет) провести крайне трудно. Я уже примерял, комбинировал, писал, зачеркивал (продуктивная работа, Алексей Дмитриевич). Гостей нужно удалить (Роббер, Мертвое тело) после награждения червонцами, и тогда уже тоскующему неудовлетворенному Гусю Аметистов подает Аллу как сюрприз. На закуску, так сказать. Их скандал, тоска Гуся, убийство, побег Херувима, Манюшки, Аметистова и появление Газолина с Пеструхиным, Ванечкой и Толстяком. Газолин бушует «как вы пустили (упустили) бандита Херувима». Мифическую личность из пьесы вон! Берут Алилуйю, всех уводят, квартира угасает.
Так: 3-й и 4-й акты одновременно в работе. Завтра машинистка уже начнет переписывать 1 и 2 акты.
При всем моем добром желании впихнуть события в 3 акта, не понимаю, как это сделать.
Во всяком случае поднятия последних актов мы добьемся. А уж это много значит. С Вами во многом столкуемся. У актера и режиссера голова пухнуть не будет (у меня она уже лопнула). Рад, если пьеса пойдет «срочно»...
... Спешу: «Зойкина» задавила... [324]
Примечания
[323] ― любовь моя. Затем: Письма. Печатается и датируется по автографу (РГАЛИ).
[324] 28 октября 1926 г. пьеса была поставлена А. Д. Поповым в театре Вахтангова. Л. Е. Белозерская свидетельствует, что спектакль пользовался большим успехом два с лишним года, «играть отрицательных было очень увлекательно»: «Отрицательными здесь были все: Зойка, деловая, разбитная хозяйка квартиры, под маркой швейной мастерской открывшая дом свиданий (Ц. Л. Мансурова), кузен ее, Аметистов, обаятельный авантюрист и веселый человек, случайно прибившийся к легкому Зойкиному хлебу (Рубен Симонов). Он будто с трамплина взлетал и верхом садился на пианино, выдумывал целый каскад трюков, смешивших публику; дворянин Абольянинов, Зойкин возлюбленный, белая ворона среди нэпманской накипи, но безнадежно увязший в этой порочной среде (А. Козловский), председатель домкома Алилуйя, „око недреманное“, пьяница и взяточник (Б. Захава)...»
Л. Е. Белозерская сообщает печальную весть: «Впоследствии А. Д. Попов от своей постановки „Зойкиной квартиры“ отрекся. „„Отречение“ режиссера — дань времени“,— говорит М. Кнебель (См. ее книгу „Вся жизнь“, М., 1967, с. 426.) Она не договаривает: дань времени — это остракизм, пока еще не полный, которому подвергнется творчество Михаила Афанасьевича Булгакова».
«спасти» ее, возобновить в театре. И многие сцены пьесы сокращает, упрощая ее сценическое действие.
Работая над пьесой, он словно слышал упреки десятилетней давности, в чем-то, пусть в самом малом, уступая диктаторскому тону режиссера, членов художественного совета. Председателя домкома назвал Портупеей (а было Алилуйя), граф Обольянинов стал Абольяниновым, ушли в небытие такие персонажи, как Поэт, Курильщик, Фокстротчик, Толстяк, Ванечка, товарищ Пеструхин... Убрал сцены ночных оргий в Зойкиной квартире...
«Зойкина квартира» впервые была опубликована во втором номере альманаха «Современная драматургия» (1981). К сожалению, пьеса опубликована по редакции 1935 г.