М. А. Булгаков ― Н. Н. Лямину [611]
Москва. 23 августа 1933 г.
Дорогой Коля!
Устав от Мольера и находясь в состоянии отдыха, диктую последнее летнее письмо тебе.
Вчера началась зима — в театре произошел съезд. Зима принесет свои заботы, планы и прочее, а сейчас Люся и я стараемся ликвидировать все летние заботы. Люся превратилась в великомученицу из-за ленинградских гастролей. Эти подлецы, эти ленинградские театральные сукины дети, конечно, денег авторских не заплатили до сих пор. Люсина жизнь превратилась в кутерьму. Она встает со словом «Ленинград» и с этим словом же ложится, вроде как бы с молитвой. Какие-то письма, кого-то в Ленинград посылали, какие-то телеграммы приходили, — словом — это наглые арапы! Бедная доверенная Люся!
Впрочем, это все не интересно для тебя. Обидно то, что сорвали всякую работу, в особенности в последние две недели. Дальше получается чепуха: поставили в глупейшее положение, а тут еще Любашин ремонт [612]. Сволочи проклятые!
Буду уговаривать Люсю, чтобы она ни за что не делала драматурга из Сережки. Но, кроме шуток, я серьезно начинаю задумываться...
В самом деле, в оркестр саживали зрителей, вызывали усиленные наряды милиции, накормил я всех этими Турбиными! И вот — спасибо! Ну, черт с ними!
Сережа поправляется. По-видимому хромать не будет. Сегодня узнаем точнее у врача.
Живем по-прежнему, за исключением этого ленинградского безобразия, в тишине, согласии и в мечтах.
Как поживает миловидная болгарка?
Ну-с, итак, семейство наше Тату и тебя целуем.
Твой М.
Примечания
[611]
[612] После развода с Л. Е. Белозерской (3 октября 1932 г.) Булгаков сохранял с ней хорошие отношения и помогал материально.