М. А. Булгаков ― в издательство «С. Фишер-Ферлаг» [581]
Москва, 15 июня 1933 года
Многоуважаемый г. Марил!
Я получил последние письма из Вашего издательства. Благодарю Вас за присылку сведений о моем счете, а также за отправление в Ригу 30 марок.
Относительно пьесы БЕГ: я не могу пока послать ее за границу, так как пьеса еще не имеет разрешения — в настоящее время я работаю над поправками к ней [582].
Полученный сегодня мною бюллетень из французского Общества композиторов я подписываю и прилагаю Вам при этом письме.
Примите уверения в моем уважении.
М. Булгаков.
Примечания
[581] Булгаков Михаил. Дневник. Письма. 1914―1940. М., СП, 1997. Публикуется и датируется по машинописной копии с подписью-автографом (ОР РГБ, ф. 562, к. 19, ед. хр. 38, л. 46). Комментарии В. И. Лосева.
[582] Несмотря на запрещение пьесы «Бег» Главреперткомом, Булгаков и руководство МХАТа неоднократно пытались вернуться к постановке пьесы. В 1933 году начались репетиции пьесы. Об этом свидетельствуют сохранившиеся документы. Например, приоткрывает нам события того времени служебная записка И. Я. Судакова в дирекцию МХАТа (27 апреля 1933 г.): «Сообщаю, что имел несколько разговоров с Авелем Сафроновичем Енукидзе о пьесе „Бег“. В последний раз получил от него устное заявление (в разговоре по телефону), что можно приступить к репетициям „Бега“ и что он сказал об его согласии на работу пьесы В. Г. Сахновскому. Сообщаю, что имел разговор с О. С. Литовским о пьесе „Бег“ и получил от него заявление, что для разрешения пьесы необходимо в пьесе ясно провести мысль, что белое движение погибло не из-за людей хороших или плохих, а вследствие порочности самой белой идеи — это основное требование. На это я сделал предложение автору о пересмотре линии Хлудова, как носителя белой идеи, договорился с автором о конкретных изменениях пьесы и об этой своей договоренности с автором сообщил О. С. Литовскому, от которого получил устное заявление, что действительное выполнение предложенных мною изменений сделает возможным разрешение пьесы».
Вскоре устная договоренность между Булгаковым и театром была закреплена соглашением (29 апреля 1933 г.), по которому автор обязывался в месячный срок внести следующие изменения в текст пьесы:
«а) переработать последнюю картину по линии Хлудова, причем линия Хлудова должна привести его к самоубийству как человека, осознавшего беспочвенность своей идеи;
в) переработать в 4-й картине сцену между главнокомандующим и Хлудовым так, чтобы наилучше разъяснить болезнь Хлудова, связанную с осознанием порочности той идеи, которой он отдался, и проистекающую отсюда ненависть его к главнокомандующему, который своей идеей подменял хлудовскую идею».
«Своей узкой идеей подменял широкую идею Хлудова» (ИРЛИ, ф. 369, № 130). Это разъяснение имело принципиальное значение, поскольку, по мысли Булгакова, безрассудное врангелевское стремление к русскому престолу погубило хлудовскую идею восстановления российской империи.
Весть о возобновлении работы над «Бегом» быстро распространилась, и запросы шли из многих городов. Но Булгаков, как всегда, был строг в выполнении принятых обязательств, о чем и свидетельствует письмо берлинскому издательству «Фишер-Ферлаг».