Война и мир
Действие 3
ДЕЙСТВИЕ III
СЦЕНА XV
веши на подводы.
В передней робко показывется Бледный раненый офицер.
Мавра Кузьминишна. Что ж, у вас, значит, никого нет в Москве? Вам бы
покойнее где на квартире.
Наташа появляется в зале, слышит эту фразу.
Вот хоть бы к нам. Господа уезжают.
Бледный офицер. Не знаю, позволят ли. Вон начальник. Спросите.
Наташа (выходит в переднюю, говорит в открытое окно). Можно раненым у
нас остановиться?
Майор (входит в переднюю). Кого вам угодно, мамзель? (Подумав.) О да,
отчего ж, можно. (Выходит.)
Бледный офицер также.
Наташа (Мавре Кузъминишне). Можно, он сказал, можно.
Мавра Кузьминишна. Надо все-таки папаше доложить.
Наташа. Ничего, ничего, разве не все равно! На один день в гостиную
перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
Мавра Кузьминишна. Ну, уж вы, барышня, придумаете. Да хоть и во
флигеля, и то спросить надо. (Идет.)
Наташа. Ну, я спрошу. (В диванную.) Вы спите, мама?
Графиня. Ах, какой сон!..
Наташа. Мама, голубчик! Виновата, простите. Никогда не буду; я вас
разбудила. Меня Мавра Кузьминишна послала, тут раненых привезли, офицеров.
Позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите.
Графиня. Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю.
Наташа. Я знала, что вы позволите... Так я и скажу. (Убегает из
диванной, говорит Мавре Кузъминишне.) Можно!
Мавра Кузьминишна (в окно, в передней). В холостую, к нянюшке!
Пожалуйте! (Уходит.)
Граф (выходит из передней). Досиделись мы. И клуб закрыт, и полиция
выходит.
Наташа. Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом?
Граф. Разумеется, ничего. Не в том дело, а теперь прошу, чтоб пустяками
не заниматься, а укладывать и ехать, ехать. Васильич! Васильич! (Уходит.)
Появляются Соня, Васильич, Буфетчик, начинается суета.
Васильич. Надо бы третий ящик... Наташа. Соня, постой, да мы все так
уложим. Васильич. Нельзя, барышня, уж пробовали. Наташа. Нет, постой,
пожалуйста! Васильич. Да еще и ковры-то, дай Бог... Наташа. Да постой ты,
пожалуйста!.. (Вынимает ящика тарелки.) Это не надо!..
Соня. Да оставь, Наташа! Ну, полно, мы уложим. Васильич. Эх, барышня!..
Входит Слуга, начинает помогать.
Соня. Да полно, Наташа! Я вижу, ты права, вынь один верхний!
Наташа. Не хочу! Петька! Петька!
Вбегает Петя в военной форме.
Да жми же, Петька!
Петя (садясь на крышку ящика). Жму!.. Ну!.. Жму!..
Наташа. Васильич! Нажимай!
Крышка ящика закрывается. У Наташи брызнули слезы из глаз. Буфетчик, Слуга,
Петя и Наташа уходят с вещами, Васильич также. Дверь из передней открывается
и входит Почтенный камердинер с Маврой Куэъминишной.
Мавра Кузьминишна. К нам пожалуйте, к нам. Господа уезжают, весь дом
пустой.
Почтенный камердинер. Да что, и довезти не чаем. У нас и свой дом в
Москве, да далеко...
Мавра Кузьминишна. К нам милости просим... А что, очень нездоровы?
Почтенный камердинер. Не чаем довезти. (В окно.) Заворачивай во двор...
Во двор!
Выходит, за ним Мавра Кузьминишна. Соня смотрит в окно, потом убегает.
Граф (входит). Васильич!
Входит Васильич.
Ну что, все готово?
Васильич. Хоть сейчас ехать, ваше сиятельство.
Граф. Ну и славно, и с Богом!
Васильич выходит.
Бледный офицер появляется в сопровождении Денщика.
Бледный офицер. Граф, сделайте одолжение... позвольте мне... Ради
Бога... где-нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой
нет... Мне на возу, все равно...
Денщик. Ваше сиятельство!..
Граф. Ах, да, да... Я очень рад... Васильич! Васильич!
Входит Васильич.
Ты распорядись. Ну там очистить одну или две телеги... Ну там... что же, что
нужно...
Майор (входит). Граф!
Граф. Ах, да... Вы, господа... Я очень рад... Да... Да... Васильич!
Васильич. Пожалуйста уж, ваше сиятельство, сами. Как же прикажете
насчет картин?
Граф. Ну что же, можно сложить что-нибудь... (Уходит с Васильичем,
Бледным офицером, Майором и Денщиком.)
Через некоторое время вбегает Матрена Тимофеевна и бросается в диванную.
Матрена Тимофеевна (Графине). Ваше сиятельство!
Графиня. А? Что? А?..
Матрена Тимофеевна. Марья Карловна очень обижены...
Графиня. Почему m-me Schoss обижена?
Матрена Тимофеевна. А ее сундук сняли с подводы!
Графиня. Что?..
Матрена Тимофеевна. А то, ваше сиятельство, что подводы развязывают!
Добро снимают... Набирают с собой раненых... Граф, по простоте, приказали
забрать. А барышниным летним платьям нельзя здесь оставаться...
Графиня. Граф, граф...
Матрена Тимофеевна. Одною минуточку... (Убегает.)
Через некоторое время входит в диванную Граф, а Наташа, шмыгнув за ним,
подслушивает, что происходит в диванной.
Графиня. Что это, мой друг, вещи снимают?
Граф. Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать... ma chere,
графинюшка... Ко мне приходил офицер... Просят, чтоб дать несколько подвод
под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им остаться, подумай?
Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere... пускай их свезут...
Графиня. Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а
теперь и все детское состояние погубить хочешь. Я, мой друг, не согласна!
Воля твоя. На раненых есть правительство! Посмотри, вон напротив у Лопухиных
еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают! Одни мы дураки.
Пожалей хоть не меня, так детей.
Наташа (как буря). Это гадость! Это мерзость! Это не может быть, чтобы
вы приказали так! Маменька, это нельзя! Посмотрите, что на дворе. Они
остаются!
Графиня. Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
Наташа. Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька. Это ни на что не
похоже! Маменька, это не может быть!
Графиня. Ах, делайте, как хотите! Разве я мешаю кому-нибудь?
Наташа. Маменька, голубушка, простите меня!
Графиня. Mon chere, ты распорядись, как надо... Я ведь не знаю этого...
Граф (плача). Яйца, яйца курицу учат.
Наташа. Папенька, маменька, можно распорядиться? Можно? (Убегая.)
Отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые.
Граф уходит.
Выходят Соня, одетая в дорогу, и Горничная.
Соня. Это чья же коляска-то?
Горничная. А вы разве не знали, барышня? Князь раненый. Тоже с нами
едут.
Соня. Да кто это? Как фамилия?
Горничная. Самый наш жених бывший. Князь Болконский. Говорят, при
смерти.
Соня (вбегая в диванную). Maman, князь Андрей здесь, раненый, при
смерти. Он едет с нами.
Графиня (в ужасе). Наташа?..
Соня. Наташа не знает еще, но он едет с нами.
Графиня. Ты говоришь, при смерти? (Плачет.) Пути Господни неисповедимы.
Наташа (появляется, одетая в дорогу). Ну, мама, все готово. О чем вы?
Графиня. Ни о чем. Готово, так поедем.
Наташа (Соне). Что ты? Что такое случилось?
Соня. Ничего нет.
Наташа. Очень дурное для меня? Что такое?
Входят Граф, Петя, Мавра Кузьмннишна, Васильич.
Садятся, потом крестятся. Обнимают Васильича и Мавру Кузьминишну и выходят.
Дом Ростовых опустел.
Темно
Чтец. ...Дорогой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя
Андрея. Когда он приехал с Бородинского поля в Москву домой, уже смеркалось.
Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. У всех были дела
до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не
интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы,
которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он
распечатал и прочел письмо жены, в котором она извещала его о своем
намерении выйти замуж за n.n. и что она просит его исполнить все необходимые
для развода формальности. "Они - солдаты на батарее, князь Андрей убит...
Страдать надо... жена идет замуж... Забыть и понять надо..." И он, подойдя к
постели, не раздеваясь, повалился на нее и тотчас же уснул. На другой день
утром Пьер поспешно оделся и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали
его, пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых,
несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился...
В квартире покойного Иосифа Алексеевича Баздеева.
Пьер (в дверях). Дома?
Герасим. По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в
Торжковскую деревню, ваше сиятельство.
Пьер. Я все-таки войду, мне надо книги разобрать.
Герасим. Пожалуйте, милости просим. Братец покойника - царство небесное
- Макар Алексеевич остались, да как изволите знать, они в слабости...
Пьер. Да, да, знаю, знаю.
Макар Алексеевич заглядывает в дверь, бормочет и уходит.
Герасим. Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабли.
(Открывает ставень.) Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то
отпустить книги. (Выходит.)
Пьер (вынимает рукописи, задумывается). Я должен встретить Наполеона и
убить его с тем, чтобы или погибнуть или прекратить несчастье всей Европы,
происходящее от одного Наполеона. Да, один за всех, я должен совершить или
погибнуть. Да, я подойду... и потом вдруг... Пистолетом или кинжалом?
Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я. Ну что ж,
берите, казните меня. (Задумывается.)
Герасим в дверях кашлянул.
(Очнувшись.) Ах да... Послушай. Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И
сделай, что я скажу.
Герасим. Слушаю-с. Кушать прикажете?
Пьер. Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и
пистолет.
Герасим (подумав). Слушаю-с. (Выходит и через некоторое время
возвращается с кафтаном, шапкой, пистолетом и кинжалом, помогает Пьеру
переодеться, выходит.)
Макар Алексеевич (войдя). Они оробели. Я говорю: не сдамся, я говорю...
так ли, господин? (Внезапно схватывает со стола пистолет.)
Пьер. А!
Герасим вбегает, начинает отнимать пистолет.
Макар Алексеевич. К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь!
Герасим. Будет, пожалуйста, будет!..
Макар Алексеевич. Ты кто? Бонапарт?
Герасим. Это нехорошо, сударь. Пожалуйте пистолетик!
Макар Алексеевич. Прочь, раб презренный! На абордаж!
Внезапно послышались крики и стук в двери.
Кухарка (вбегая). Они! Батюшки родимые! Ей-богу, они!.. (Скрывается.)
Герасим и Пьер выпускают Макара Алексеевича, и тот скрывается с пистолетом.
Входят Рамбаль и Морель.
Рамбаль. Bonjour, la compagnie! (Герасиму.) Vous etes le bourgeois?
Quartire, quartire logement. Les Fransais sont de bons enfants. Ne nous
fachons pas, mon vieux {Почтение всей компании! Вы хозяин? Квартир, квартир.
Не будем ссориться, дедушка.}.
Герасим. Барин нету - не понимай... моя, ваш...
Макар Алексеевич (внезапно вбежав). На абордаж! (Целится.)
Пьер бросается на него. Макар Алексеевич стреляет. Герасим выскакивает вон.
Слышно, как заголосила кухарка.
Пьер. Vous n'etes pas blesse? {Вы не ранены?}
Рамбаль (ощупывая себя). Je crois que non, mais je l'ai manque belle
cette fois-ci. Quel est cet homme? {Кажется, нет, но на этот раз близко
было. Кто этот человек?}
Морель схватывает Макара Алексеевича.
Пьер. Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver.
C'est un fou, un malheureux, qui ne savait pas ce qu'il faisait {Ах, я,
право, в отчаянии от того, что случилось. Это несчастный сумасшедший,
который не знал, что делал.}.
Рамбаль (схватив за ворот Макара Алексеевича). Brigand, tu me la
payeras (Пьеру.) Vous m'avez sauve lajf vie! Vous etes Fransais? {Разбойник,
ты мне поплатишься за это. Вы спасли мне жизнь! Вы француз?}
Пьер. Je suis Russe {Русский.}.
Рамбаль. Ти-ти-ти, a d'autres! Vous etes Fransais: Vous me demandez sa
grace. Je vous l'accorde Qu'on emmene cet homme {Рассказывайте это другим!
Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его. Я прощаю его. Увести этого
человека.}.
Mоpeль (выталкивает Макара Алексеевича и возвращается). Capitaine, ils
ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine. Faut-il vous
l'apporter? {Капитан, у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете
принести?}
Рамбаль. Oui et le vin! (Пьеру.) Vous etes Fransais. Charme de
rencontrer un compatriote. Ramball, capitaine {Да, и вино. Вы француз.
Приятно встретить соотечественника. Рамбаль, капитан.}. (Жмет Пьеру руку.)
Темно
СЦЕНА XVII
женщины!}
Чтец. Пьер почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли;
он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он
сказал, что он во всю жизнь любил и любит только одну женщину и что эта
женщина никогда не может принадлежать ему.
Рамбаль (дремля). Tiens... {Вишь ты...}
Чтец. Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет;
но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был
незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не
смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над
всем миром и потому тем более над самим собою.
Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с
вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он
все-таки просит продолжать.
Рамбаль (засыпая). L'amour platonique, les nuages... {Платоническая
любовь, облака...}
Чтец. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что
этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или
все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом, и маслеными глазами
глядя куда-то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю
любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные
отношения к ней. Он рассказал и то, что скрывал сначала, - свое положение в
свете, и уже открыл ему свое имя.
Рамбаль спит.
Пьер встал, протер глаза и увидел пистолет с вырезным ложем.
Пьер. Уж не опоздал ли я! Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву
не ранее двенадцати. (Берет пистолет.) Каким образом? Не в руке же по улице
нести это оружие. Даже под широким кафтаном трудно спрятать большой
пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя поместить его незаметным. Кроме
того, пистолет разряжен... Все равно, кинжал! (Берет кинжал, задувает свечу
и крадучись выходит.)
Рамбаль (во сне). L'Empereur, L'Empereur... {Император, император...}
Темно
СЦЕНА XVIII
Чтец. ...Соня, к удивлению и досаде Графини, непонятно для чего, нашла
нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в
поезде.
Соня. Посмотри, Наташа, как ужасно горит.
Наташа. Что горит?.. Ах да, Москва.
Соня. Да ты не видела?
Наташа. Нет, право, я видела.
Графиня. Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась.
Наташа. Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу.
Графиня. Наташа, разденься, голубушка, ложись, на мою постель.
Наташа. Нет, мама, я лягу тут на полу. (С досадой.) Да ложитесь же!
Все ложатся. Тишина. Потом слышен протяжный стон.
(Встает.) Соня, ты спишь?.. Мама?.. (Осторожно пробирается к дверям.)
Темно
СЦЕНА XIX
Да, мне открылось новое счастье, неотъемлемое от человека...
Пить!..
Чтец. И пити, пити, пити. И ти-ти. И пити, пити, пити... Над лицом его,
над самой серединой, воздвигалось какое-то странное воздушное здание из
тонких иголок или лучинок...
Андрей. Мне надо старательно держать равновесие...
Чтец. ...чтобы надвигающееся это здание не завалилось!
Андрей. Тянется, тянется, растягивается и все тянется!
Чтец. А красный окруженный свет свечки, шуршание тараканов и шуршание
мухи, бьющейся на подушке?.. А кроме этого, белое у двери, это статуя
сфинкса...
Андрей. Но, может быть, это моя рубашка на столе. А это мои ноги, а это
дверь, но отчего же все тянется и выдвигается... Пить!..
Чтец. И пити, пити, пити...
Андрей. Довольно, перестань, пожалуйста, оставь!.. Да, любовь, но не та
любовь, которая любит за что-нибудь, но та любовь, которую я испытал в
первый раз, когда, умирая, я увидел своего врага и все-таки полюбил его. А
сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. А из всех людей никого больше
не любил и ненавидел, как ее!..
Чтец. ...понял всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего
разрыва с нею.
Андрей. Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один
раз, глядя в эти глаза, сказать... Пить!..
Дверь открывается, появляется Наташа и становится перед Андреем на колени.
Вы? Как счастливо!
Наташа. Простите! Простите меня!
Андрей. Я вас люблю.
Наташа. Простите...
Андрей. Что простить?
Наташа. Простите меня за то, что я еде... лала.
Андрей. Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде!
Почтенный камердинер просыпается, в ужасе смотрит. Дверь открывается, и
появляется Доктор.
Доктор. Это что такое? Извольте идти, сударыня!
Темно
СЦЕНА XX
Та же половина избы, что в XVIII сцене. На сцене Графиня, Граф, Соня.
Волнение, шепот.
Доктор быстро проходит во вторую половину избы.
Почтенный камердинер из второй половины пробегает через первую, потом
обратно с водой. Затем послышались голоса.
Соня (бежит к дверям). Сюда, сюда!..
Марья (в дорожном платье, входит). Жив? Жив?
Графиня (шепотом Марье). Mon enfant, je voos aime et vous connais
depuis longtemps {Дитя мое, я вас люблю и знаю давно.}.
Граф (Марье). Это моя племянница, вы не знаете ее, княжна...
Марья. Жив? Жив?
Наташа появляется из второй половины. Заплакав, обнимает Марью.
В каком он положении?..
Наташа. Ах, Мари, он слишком хорош. Он не может, не может жить!
Почтенный камердинер внезапно появляется на пороге, крестится, плачет.
Граф. Что?
Марья. Что?
Почтенный камердинер. Кончился!..
Марья, Граф, Графиня, Соня устремляются во вторую половину.
Наташа. Куда он ушел? Где он теперь?
Темно
Дочь мою меньшую
оставили. Сгорела.
Человек в вицмундире. Полно, Марья Николаевна. Должно, сестрица унесла,
а то больше где же быть!
Марья Николаевна. Истукан, злодей! Сердца в тебе нет! Свое детище не
жалеешь! Другой бы из огня достал! А это истукан, а не человек, не отец!
Человек в вицмундире убегает. Выбегает Пьер.
Вы - благородный человек! Загорелось рядом, к нам бросило. В чем было, в том
и выскочили! Вот захватили Божье благословение да приданую постель. Хвать
детей, Катечки нет!
Пьер. Да где же она, где же она осталась?
Марья Николаевна. Батюшка, отец! Благодетель, хоть сердце мое успокой!
Пьер. Я... я сделаю! (Бросается в ворота горящего дома.)
Марья Николаевна убегает. Пьер за сценой: "Un enfantdans cette maison.
N'avez-vous pas vu un enfant?" {Ребенка в этом доме. Не видали ли вы
ребенка?}
За сценой французский голос: "Un enfant? Je'ai entendu... Par ici... par
ici..." {Ребенка? Я слышал... Сюда... сюда...}
Выходят Красавица-армянка и Старик с восточным типом лица. Садятся на вещи.
Затем выбегает Пьер с ребенком на руках. Выходят двое французов -
Маленький мародер и Мародер в капоте. Затем выбегает Рябая баба. Маленький
мародер указывает на ноги старика. Старик начинает снимать сапоги.
Рябая баба (Пьеру). Или потерял кого, милый человек? Чей ребенок-то?
Пьер. Возьми, возьми ребенка... Ты отдай им, отдай!..
Мародер в капоте начинает рвать ожерелье с шеи Красавицы-армянки.
Красавица-армянка кричит пронзительно.
(Отдав ребенка Рябой бабе.) Laissez cette femme! {Оставьте эту женщину!}
(Схватывает Мародера в капоте, бросает на землю.)
Маленький мародер (вынув тесак). Voyons, pas de betises! {Ну, ну! Не
дури!}
Пьер бросается на Маленького мародера, сбивает его с ног и начинает бить.
Рябая баба голосит. Разъезд французских улан спешивается за сценой и
выбегает на сцену. Уланы начинают бить Пьера, потом обыскивают его.
Улан (вытаскивая из кармана Пьера кинжал). Il a un poignard, lieutenant
{Поручик, у него кинжал.}.
Офицер-улан. Ah... une arme! C'est bon, vous direz tout cela au conseil
de guerre. Parlez-vous framais, vous? Faites venir l'interprete! {А...
оружие! Хорошо, на суде все расскажешь. Говоришь ли по-французски? Позовите
переводчика!}
Уланы выводят Маленького человечка.
Маленький человечек (оглядев Пьера). Il n'a pas l'air d'un homme du
peuple {Он не похож на простолюдина.}.
Офицер-улан. Oh, oh, за m'a bien l'air d'un des incendiaires.
Demandez-lui ce qu'il est {О, о, он очень похож на поджигателя. Спросите
его, кто он.}.
Маленький человечек. Ти кто? Ти должно отвечать начальство.
Пьер. Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier.
Emmenez-moi {Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уведите меня.}.
Офицер-улан (нахмурившись). Ah, ah, marchons! {А, а, марш!}
Разъезд уводит Пьера.
Рябая баба. Куда ж это ведут тебя, голубчик мой?
Девочку, девочку-то куда я дену?
Офицер-улан. Qu'est ce qu'alle veut, cette femme? {Чего ей нужно?}
Пьер. Ce qu'elle dit? Elle m'apporte ma fille, que je viens de sauver
des flemmes! Adieu!.. {Она несет мою дочь, которую я спас из огня. Прощай!}
Темно
Чтец. ...и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь,
решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению
Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности
для поимки поджигателей, которые, по общему мнению французов, были причиною
пожаров.
СЦЕНА XXII
через
стеклянную галерею, сени, переднюю...
Открывается зал Ростовых, разрушенный и ободранный. За столом сидит Даву.
Пьер стоит перед ним. В окнах дым. Слышна полковая музыка.
Даву. Qui etes-vous? {Кто вы такой?}
Чтец. Пьер молчал, оттого что не в силах был выговорить слова. Даву для
Пьера не был просто французский генерал, для Пьера Даву был известный своей
жестокостью человек. Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла
стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Открыть свое звание и
положение было и опасно и стыдно. Даву приподнял голову, приподнял очки на
лоб, прищурил глаза. "Я знаю этого человека", - мерным, холодным голосом,
очевидно рассчитанным на то, чтобы испугать Пьера, сказал он.
Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову как
тисками.
Пьер. Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous al
jamais vu... {Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.}
Даву. C'est un epsion russe. Русский шпион.
Пьер. Non, Monseigneur! Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me
connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou
{Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не
выезжал из Москвы.}.
Даву. Votre nom {Ваше имя?}.
Пьер. Besouhof.
Даву. Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? {Кто мне
докажет, что вы не лжете?}
Пьер (умоляюще). Monseigneur!
Чтец. Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько
секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде,
помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились
человеческие отношения. Теперь Даву видел в нем человека. Он задумался на
мгновение.
Даву. Comment me prouverez-vous la verite de ce que vous me dites? {Чем
вы докажете справедливость ваших слов?}
Пьер. Вспомнил! Вспомнил!
Чтец. Пьер вспомнил фамилию Рамбаля и назвал его полк и улицу.
Даву (с сомнением). Vous n'etes pas ce que vous dites {Вы не то, что вы
говорите.}.
Пьер. Monseigneur!
Адъютант выходит и что-то шепчет Даву.
Чтец. Даву стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл Пьера. Когда
адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и
сказал, чтобы его вели. Но куда его должны были вести - назад или на
приготовленное место казни, - Пьер не знал.
Темно
СЦЕНА XXIII
Пьера. Послышался грохот
барабанов.
Чтец. Одна мысль за все это время была в голове Пьера: кто, кто же
наконец приговорил его к казни? Это был не Даву, который так человечески
посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают
дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот,
очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти.
Кто же это, наконец, убивал его, Пьера, со всеми его воспоминаниями,
стремлениями, надеждами, мыслями? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Порядок какой-то убивал его, Пьера, уничтожал его.
Двум Острожным завязывают глаза, уводят. Барабаны. Залп. Мужику и фабричному
завязывают глаза, уводят. Барабаны. Залп. Голос за сценой: "Tirailleurs du
86-me, en avant!" {Стрелки 86-го, вперед!} Берут пятого фабричного в
халате. Тот отпрыгивает и схватывается за Пьера. Пьер отрывается от него.
Фабричному завязывают глаза, тот поправляет узел на затылке.
Его уводят.
Чтец. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая,
что это такое. Тот же вопрос был и во всех взглядах. На лицах французских
солдат, офицеров он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его
сердце.
Пьер. Да кто же это делает, наконец? Кто же?
Барабаны. Залп. Пауза.
Адъютант Даву (Пьеру). Cа leur apprendra a incendier! {Это их научит
поджигать!}
Чтец. Пьер не понял того, что он спасен, что он был приведен сюда
только для присутствия при казни.
Солдаты берут Пьера и уводят в другую сторону.
Темно
Чтец. После казни Пьера отделили от других подсудимых. Перед вечером
караульный унтер-офицер объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в
бараки военнопленных.
был еще не
разъясненный вопрос.
Кутузов (бормочет в полусне). Он ранен смертельно... Им хочется бежать
посмотреть, как они его убили. К чему? К чему? Точно что-то веселое есть в
том, чтобы драться. Они точно дети!..
Стук.
Эй, кто там? Войдите, войди!
Толь со свечой входит.
Что новенького?
Толь взволнован, подает пакет.
(Прочитав.) Кто привез?
Толь. Не может быть сомнения, ваша светлость.
Кутузов. Позови, позови его сюда!
Толь вводит Болховитинова.
Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из
Москвы ушел? Воистину так? А? Говори, не томи душу!..
Болховитинов. И пленные, и казаки, и лазутчики единогласно показывают
одно и то же,
Кутузов (у образов). Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей...
Спасена Россия. Благодарю тебя, Господи!
Темно
Чтец. Со времени этого известия вся деятельность Кутузова заключается
только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от
бесполезных столкновений с гибнущим врагом.
Конец третьего действия