Александр Пушкин
Рукопись. Март 1935
Картина 2
КАРТИНА ВТОРАЯ
Столовая в доме Салтыкова, в которой накрыт стол. Рядом со столовой
библиотека. В библиотеке: Кукольник, Бенедиктов, князь Долгорукий {В картине
второй - "Долгорукий", далее - Долгоруков. Князь Петр Владимирович
Долгоруков - историческое лицо.} и два Преображенских офицера - сыновья
Салтыкова. При открытии занавеса послышался аплодисмент. Бенедиктов, стоя и
глядя вдаль, читает свое стихотворение.
Бенедиктов.
...Казни ж, карай меня, о дева,
Дыханьем ангельского гнева!
Твоих проклятий стою я...
Но - нет у ангела проклятий, -
Так, гневная, сожги меня
В живом огне своих объятий!
Палящий зной мне в очи вдуй
И, обуздав мой страстный трепет,
В уста мои, сквозь жаркий лепет,
Вонзи смертельный поцелуй!
Бенедиктов, окончив, скромно кланяется. Кукольник первый начинает
аплодировать.
Кукольник. Браво! (Обнимает Бенедиктова и целует его. Преображенцам.)
Преображенцы! Аплодируйте! По вашим лицам я вижу - вы любите и чтите
искусство! Аплодируйте первому поэту отечества!
Бенедиктов. Что ты, Нестор Васильевич!..
Дверь в библиотеку открывается, и появляется Боголюбов {В тексте черновика
претерпело изменения имя второго шпиона III отделения: Боголюбов - Петр
Петрович Богомолов - Богомазов. Это одно и то же лицо. В окончательном
тексте - Иван Варфоломеевич Богомазов.}. Протирает платочком очки, надевает
их, аплодирует, кланяется.
Боголюбов. Слышал окончание вашей прелестной пьесы... позвольте
списать...
В столовой появляется Салтыкова.
Лакей, стоявший у дверей, обращается к ней со словами.
Лакей. Сергей Васильевич приехали.
Салтыкова (лакею). Проси к столу.
Лакей (в дверях библиотеки). Кушанье на столе.
Кукольник (Бенедиктову). Пойдем. Насмотришься, брат, сейчас. Оригинал!
Вся группа проходит в столовую. Первым подходит к ручке Салтыковой
Долгорукий, потом Боголюбов, Кукольник.
Разрешите, Александра Сергеевна, представить вам нашего лучшего поэта
отечественного - Владимира Григорьевича Бенедиктова. Истинный светоч!
Талант!
Бенедиктов. Ах, Нестор Васильевич!
Салтыкова. Enchantee de vous voir... {Очень рада вас видеть... (фр.).}
Я очень рада вас видеть... Вот и Сергей Васильевич.
Дверь открывается и появляется Салтыков. Он в цилиндре, в шубе, с тростью в
руках и с громадным фолиантом под мышкой. Проходит мимо гостей, не глядя на
них, Бенедиктов кланяется, но поклон его попадает в пустое пространство.
Кукольник дергает Бенедиктова, подмигивая ему.
Долгорукий и Боголюбов смотрят в потолок, делая вид, что не замечают графа.
Салтыков подходит к лакею, у которого поднос в руках, наливает себе
чарочку водки, окидывает невидящим взором группу гостей, выпивает,
закусывает [грибком], прищуривается и говорит сам себе.
Салтыков. Да-с... Secundus pars... {Часть второй... (Лат. искаж.)
Правильно: Secunda pars - часть вторая. В библиотеке С. Салтыкова была книга
с этой опечаткой.} (Смеется сатанинским смехом и выходит, [задумчиво
посвистев].)
Бенедиктов бледнеет. Салтыкова сконфужена.
Салтыкова (Бенедиктову). Mon mari... {Мой муж... (фр.).}
Кукольник. Александра Сергеевна, ни слова!.. Знаем!.. На отечественном
языке, Александра Сергеевна, на языке...
Салтыкова (Бенедиктову). Мой муж страшнейший чудак, но я надеюсь, что
это не помешает нам...
Пауза, после которой выходит Салтыков; он без цилиндра, шубы и трости, но
по-прежнему с фолиантом.
Гости обращают к нему оживленные лица, кланяются.
Салтыков (приветливо кланяется всем). А-а-а... (Подняв палец.) Это было
мое инкогнито, а вот теперь я пришел.
Боголюбов (смеется почтительно). Знаем, Сергей Васильевич, знаем.
Салтыков (стуча по фолианту). Secundus pars! Умышленная опечатка.
Corpus juris! {Свод права! (Лат.).} Эльзевир! {Название знаменитой
издательской фирмы.}
Боголюбов (подходит с протянутыми руками). Дозвольте поглядеть.
Салтыков. Назад!
Салтыкова. Serge! {Серж! (фр.).}
Салтыков. Книги не для того печатаются, чтобы их руками трогать!
(Ставит книгу на камин. Обращается к жене.) Если ты ее только тронешь!
Салтыкова. И не подумаю! Не надобно мне!..
Салтыков. Прошу! Филат, водки!
Гости подходят, пьют, закусывают.
Салтыкова. Прошу к столу.
Усаживаются.
Салтыков (глядя на руки Кукольника). Вас можно поздравить?
Кукольник. Да-с, государь император пожаловал. (Показывает перстень.)
Салтыков. Неважный перстенек.
Кукольник. Сергей Васильевич!
Салтыков. По поводу сего перстня вспоминается мне следующее. (Слуге.)
Филат, что это на камине?
Слуга. Книга-с.
Салтыков. Не ходи возле нее.
Слуга. Слушаю-с.
Салтыков. Да, вспоминается мне... В бытность мою мальчиком император
Павел, царствие ему небесное, пожаловал мне звезду, украшенную алмазами,
чрезвычайно большими алмазами. А такой перстень я и сам могу себе купить за
пятьсот рублей или даже за четыреста.
Гости смущены до крайности.
Салтыкова. Ты все наврал. Нет у тебя никакой звезды.
Салтыков. Ты не знаешь. Я ее прячу от тебя вместе с табакерками.
Салтыкова. [Сережа], ты бредишь.
Салтыков. Не слушайте ее. Женщины ничего не понимают в русской истории.
Кукольник (Салтыкову). Quand delivererez vous ce petit prisonnier de
guerre Anglais? {Как вы собираетесь поступить с этим маленьким английским
пленником? (фр.).}
Салтыков. Пейте сами.
Долгоруков. Если я не ошибаюсь, Сергей Васильевич, случай со звездой
был тогда же, что и с лошадью?
Салтыков. Нет, князь, вы ошибаетесь. Случай с лошадью был при
Александре, царство ему тоже небесное.
Долгоруков. Ага!
Салтыков тревожно смотрит на камин.
Бенедиктов. А вы любите книги?
Салтыков. Книги меня любят и идут ко мне.
Пауза.
Видел сейчас. (Постукивает пальцем по перстню Кукольника.) Проехал...
Кукольник. Государь император?
Салтыков. Он. (Бенедиктову.) Изволите поэзией заниматься?
Бенедиктов. Точно так.
Салтыков. Напрасно.
Бенедиктов. То есть как-с?
Салтыков. Опасное занятие. Вот [этот, как его фамилия... ну...}
Пушкин... (Шепотом.) Его недавно в Третьем отделении отодрали.
Общее молчание.
Салтыкова. С тобой обедать нет никакой возможности. Что ты
рассказываешь?
Салтыков. Кушайте, пожалуйста. Филат! (Жене.) Тебя тоже могут отодрать.
Венедиктов. Помилуйте, за что же?
Долгорукий. Между прочим, это, говорят, верно. Я тоже слышал.
Салтыков. Да и я слышал. Проезжаю мимо Цепного мосту, слышу, человек
орет. Спрашиваю, что такое? Говорят, Пушкина дерут.
Боголюбов. Помилуйте, Сергей Васильевич, это петербургские сказки!
Салтыкова. Что он говорит? Что он говорит.
Салтыков. Какие ж сказки? Меня самого чуть-чуть не отодрали. Я лошадь
из пистолета застрелил. Ваши же стихи у меня есть в библиотеке. У меня все
есть. Что-нибудь новое написали еще?
Кукольник. Да, прочитай. Прочитай "Моей звездочке".
Бенедиктов. Право, я... (Встает, читает.)
Путеводною звездою
Над пучиной бытия
Ты сияешь предо мною,
Дева светлая моя!
О, свети мне, друг небесный,
Сердца звездочка, свети
И ко мне в мой мир безвестный
Тихим ангелом слети!
Салтыкова. Ах, как хорошо!
Бенедиктов.
Перед чернию земною
Для чего твой блеск открыт?
Я поставлю пред тобою
Вдохновенья верный щит!
Да язвительные люди
Не дохнут чумой страстей
На кристалл прозрачной груди,
На эмаль твоих очей!
Преображенцы, перемигнувшись, выпивают.
Нет! Сияешь ты беспечно
И не клонишься ко мне.
О, сияй, сияй же вечно
В недоступной вышине!
Нет! Живой источник света
и т.д.
<...>
аплодирует.
Салтыков. А может, и не отдерут.
Кукольник. Отдерут, Сергей Васильевич, того, кто груб в своих чувствах,
а истинного поэта драть не за что.
Салтыкова. Чувствительно как пишете и поэтически...
Кукольник. Клянусь, голову ставлю, первый, Сергей Васильевич, первый!..