Критики о творчестве М. А. Булгакова
С высот, откуда ему (Булгакову) открывается вся «панорама» человеческой жизни, он смотрит на нас с суховатой и довольно грустной усмешкой. Несомненно, эти высоты настолько значительны, что на них сливаются для глаза красное и белое – во всяком случае, эти различия теряют свое значение.
В первой сцене, где усталые, сбитые с толку офицеры вместе с Еленой Турбиной устраивают попойку, в этой сцене, где действующие лица не то что осмеяны, но как-то изнутри разоблачены, где человеческое ничтожество заслоняет все другие человеческие свойства, обесценивает достоинства или качества, – сразу чувствуется Толстой. (Г. Адамович)
«самая стихия жизни и ее тревожный пульс». (М. Гофман)
История русской литературы сложилась так, что роман Михаила Булгакова о Гражданской войне остался вершинным его созданием на эту тему. Тем многограннее и весомее кажется ныне восприятие "Белой гвардии" эмигрантами, сполна воздавшими ее автору, обреченному на немоту в России. (Р. Янгиров)
Настоящий Мастер – именно так, с большой буквы – может обессмертить себя одним-единственным сотворенным им чудом; обессмертить себя, озадачить потомков и обогатить язык множеством волшебных, чарующих фраз, которые входят в его плоть и кровь, существуя как бы отдельно от романа.
– произведение. (В. Угрюмова. «Фиолетовый рыцарь и другие»)
Почти все творчество Михаила Булгакова в какой-то степени автобиографично. Во всяком случае, к таковым можно отнести все его романы, значительную часть пьес, некоторые повести и рассказы. И в то же время строго автобиографических сочинений, из которых можно было бы составить полное жизнеописание писателя, у Булгакова нет, ибо художественный вымысел и неистребимая фантазия художника неизменно присутствуют в его произведениях. (В. Лосев. «Художественная автобиография Михаила Булгакова»)
Восемьдесят лет назад Михаил Булгаков начал писать роман о семье Турбиных, книгу пути и выбора, важную и для нашей литературы, и для истории русской общественной мысли. Ничто не устарело в «Белой гвардии». Поэтому нашим политологам следовало бы читать не друг друга, а этот старый роман...
«Белой гвардии» повезло меньше, она заслонена «Мастером и Маргаритой», тоже не завершена, но ее у нас знают, читают и любят. И постепенно смысл книги становится ясен...
В «Белой гвардии» нет ни позиции «над схваткой», ни апологии белого движения, ни радостного принятия большевиков и их «нового» устройства жизни, ни самозабвенного любования идеализированным прошлым, ни надежд на реставрацию прежней, царской России. То есть Булгаков отказывается следовать за И. Буниным, И. Шмелевым, А. Толстым, М. Цветаевой, Б. Пильняком, В. Маяковским и А. Белым. Далек писатель и от холодного, несколько брезгливого набоковского отчаяния. Хотя это отличный роман для семейного чтения, книгу Булгакова нельзя отнести к «легкому» жанру. У ее автора имеется самобытная философия русской истории, и ныне делающая «Белую гвардию» живой и увлекательной. Цена за это открытие заплачена высокая. Но уж такова история.
Не случаен выбор героического Най-Турса, рыцаря чести, чья благородная фигура по авторской мысли – урок и укор: «Най-Турс – образ отдаленный, отвлеченный. Идеал русского офицерства. Каким бы должен был быть в моем представлении русский офицер». С образом белого рыцаря, умирающего за безнадежное, проигранное дело, приходит в роман тема чести. Ведь погибла на глазах у Булгакова не просто родина, канула в небытие великая империя, служить которой всегда было делом долга и чести русской интеллигенции, как бы эта интеллигенция ни называлась в веках (монах Сергий Радонежский, царь Иоанн Грозный, протопоп Аввакум, император Петр Первый, профессор Ломоносов, генералиссимус Суворов, камер-юнкер Пушкин, тульский помещик Лев Толстой и др.)...
Получив 3 апреля 1925 года приглашение от мхатовского режиссера Б. И. Вершилова, Булгаков понял, что мысли его романа могут прозвучать с высокой сцены лучшего драматического театра России, обрести там новую жизнь и неравнодушного зрителя и в свою очередь оживить эту знаменитую, но несколько омертвелую сцену. Лестное приглашение он принял и уехал работать в Коктебель. К осени пьеса о Турбиных была завершена и представлена, состоялись ее читки. Для автора «Белой гвардии» начиналась театральная жизнь. Да, она была не только творчеством, но и страданием, и все же премьера «Дней Турбиных» состоялась 5 октября 1926 года. А за этой молодой, светлой пьесой последовала другая, печальная, веселая и мудрая трагикомедия о русской трагедии в четырех действиях и восьми снах – «Бег» (1928). Роман «Белая гвардия» жил и дарил жизнь новым произведениям великого русского писателя. Он и сегодня остается одной из самых читаемых наших книг. («Береги честь смолоду»)