СЕМИОТИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ СОВЕТСКОГО ЧЕЛОВЕКА У БУЛГАКОВА
Под семиотическим портретом литературного персонажа понимается его знаковая выраженность. Все детали портрета (внешность, костюм, манеры, поведение, речь и пр.) наделены характеризующими значениями, без которых эти детали становятся избыточными и ненужными. Некоторые из значений приобретают символические коннотации, которые можно назвать ключевыми знаками. Эти знаки могут иметь семиотическую природу, но в тексте они, разумеется, представлены вербально (если не считать изобразительных иллюстраций, музыкальных вставок и т. п.).
В статье речь идет не о конкретном персонаже, а об обобщенном образе нового (для старой интеллигенции и для Булгакова) или советского человека.
Булгаков внимательно всматривался в этого нового человека, пришедшего на смену представителям старой элитарной («буржуазной») культуры. Его интерес был окрашен иронией и даже сарказмом, так как
«новизна» советского человека представлялась писателю сомнительной, а вернее, внешней. Внутренне же люди остались теми же, с теми же, что и прежде, добродетелями и пороками. Об этом говорит Воланд, наблюдая за посетителями Варьете. В Собачьем сердце выведен новый человек - Полиграф Полиграфович Шариков, внутренне оставшийся, несмотря на новую внешность и имя, Климом Чугункиным с добавлением некоторых черт дворняги Шарика. Похожее представление о новом человеке находим, кстати, у М. Зощенко.
Портрет советского человека в текстах Булгакова представлен на языковом уровне ключевыми словами[1874] . Ключевые слова характеризуются символическим значением, дополнительным по отношению к основному, и бывают, по крайней мере, двух типов. Первый тип - слова, представленные в тексте эксплицитно, явно, как некие знаковые ярлыки. Они находятся «на поверхности» текста и легко опознаются реципиентом. Признаки таких слов были описаны Т В. Шмелевой, назвавшей их ключевыми словами текущего момента (КСТМ) [1875].
Ключевые слова второго типа представлены в тексте имплицитно, и они, как правило, не замечаются реципиентом. Эти слова как бы прячут символический компонент своего значения, они «мелькают» и кажутся обычными словами. По нашему мнению, их можно назвать архетипическими ключевыми словами [1876]. Они не повторяют набор признаков КСТМ, хотя и имеют с ними много общего. Выделяются они путем многократного чтения текста, как бы «выходя наружу» из его глубины.
В текстах Булгакова представлены оба типа ключевых слов. Здесь обратим внимание только на ключевые слова, используемые для создания семиотического портрета советского человека, и более подробно остановимся на характеристике архетипических ключевых слов.
Ключевые слова первого типа давно были замечены и писателями - современниками Булгакова, и исследователями как слова, представляющие и символизирующие новый советский быт, культуру. Например, это детали костюма: кожаная куртка Швондера, рванина мимикрирующих Бегемота и Коровьева. Речевые детали - это возвратная форма «извиняюсь» вместо невозвратных; канцелярит Швондера или Квасцова-Коровьева и самые необыкновенные аббревиатуры (Главспимат, МАССОЛИТ, Главрыба и пр.); обращение «товарищ»; десемантизированные слова, например, «контрреволюция» (Шариков о театре: «Да дурака валяние... Разговаривают, разговаривают. Контрреволюция одна!»). Детали поведения: классовая ненависть - обличение Коровьевым иностранцев (в разговоре с Босым и в Торгсине), обличение Иваном Рюхина («кулачок, тщательно маскирующийся под пролетария») и т. п. Это слова и выражения, прямо характеризующие советскую жизнь, называющие новые реалии.
Архетипические ключевые слова называют реалии, существовавшие и до советской действительности, но чрезвычайно активизировавшиеся в ней. Поэтому в текстах Булгакова они довольно частотны. По нашему мнению, можно выделить, по крайней мере, три таких слова: «портфель», «кепка», «подштанники» (варианты: «кальсоны», «белье»). Можно, в принципе, ограничиться Дьяволиадой, так как там представлены все ключевые слова, но для достоверности здесь рассмотрена вся сатирическая проза, а также черновики. Рассмотрим, символические коннотации их значений.
В ключевом слове «портфель» можно выделить следующие коннотации.
1) Власть, дающая право внедряться в жизнь окружающих:
Аллилуя. Ах ты! Ты кому же это говоришь, сообрази. Ты видишь, я с портфелем? Значит, [лицо] должностное, неприкосновенное. Я всюду могу проникнуть [1877].
[.] Ровно через полчаса последовала очередная атака. [...] Двое были в сером, один в черном с рыжим портфелем (Московские сцены, т. 2, с. 291).
Шесть комнат остались у Николая Иваныча. Приходили и с портфелями, и без портфелей и ушли ни с чем (Москва 20-х годов, т. 2, с. 444).
Человек этот не расклеивал никаких афиш, а, зажав под мышкою портфель, прямо направился в клуб и спросил председателя правления. [...] - Так-с, - задумчиво сказал портфель, - а я вам тут бумажку привез, товарищ, что вы увольняетесь из заведующих клубом (Говорящая собака, т. 2, с. 431-432).
Здесь ключевое слово дается даже в метонимическом употреблении. В восприятии героев романа портфель это также символ власти, вызывающий разные эмоции - уважения (Иван) и презрения (Маргарита):
Трамвай проехал по Бронной. На задней площадке стоял Пилат, в плаще и сандалиях, держал в руках портфель [1878].
Ей повезло в смысле шутки. Немедленно хлопнула дверь, ведущая в сад особняка, и на кирпичной дорожке появился добрый знакомый Николай Иванович, проживающий в верхнем этаже. Он возвращался с портфелем под мышкой. Чувствуя, что продолжает кипеть, Маргарита Николаевна окликнула его:
- Здравствуйте, Николай Иванович!
Николай Иванович ничего не ответил, прикипев на дорожке к месту.
- Вы болван, Николай Иванович, - продолжала Маргарита, - скучный тип. И портфель у вас какой-то истасканный... [1879]
2) Высокий (государственный) статус, вызывающий уважение (не всегда искреннее) окружающих:
Последним на ходу вскакивает некто с портфелем. Физиономия настолько озабоченная, портфель настолько внушительный, взгляды настолько сосредоточенные, что сразу видно - не простой смертный, а выставочный (Золотистый город, т. 2, с. 346).
Шарик уподобляет надетый на него ошейник портфелю, так как на собаку уважаемого жильца швейцар смотрит с уважением, а дворовые собаки с завистью и ненавистью:
Федор-швейцар собственноручно отпер переднюю дверь и впустил Шарика, Зине он при этом заметил:
- Ишь каким лохматым обзавелся Филипп Филиппович! И удивительно жирный.
- Еще бы! За шестерых лопает! - пояснила румяная и красивая от морозу Зина.
«Ошейник все равно что портфель», - сострил мысленно пес и, виляя задом, проследовал в бельэтаж, как барин.
Оценив ошейник по достоинству, пес сделал первый визит в главное отделение рая, куда до сих пор вход ему был категорически воспрещен, именно - в царство поварихи Дарьи Петровны (Собачье сердце, т. 2, с. 149).
3) Орудие защиты (Римский) или нападения (Варенуха-вампир):
149).
Он поднялся с кресла (то же сделал и финдиректор) и отступил от стола на шаг, сжимая в руках портфель. [...]
Римский слабо вскрикнул, прислонился к стене и портфель выставил вперед, как щит (Мастер и Маргарита, т. 5, с. 153-154).
Утрата портфеля - падение человека:
Черный человек внезапно побледнел, уронил портфель и стал падать набок. (Собачье сердце, т. 2, с. 207).
4) Средство отвлечения от неприятностей, положительная эмоция:
Чтобы забыться, развлечь себя, он решил заняться бумагами. Портфель он взял за угол, подвез к себе и вынул пачку документов [1880].
5) И, наконец, это ключевое слово, употребляемое несколько раз в одном отрывке, служит, кроме прочего, комическим средством:
Он кинулся к комоду, с грохотом вытащил ящик, а из него портфель, бессвязно при этом вскрикивая:
- Вот контракт. переводчик-гад подбросил. Коровьев. в пенсне!
Он открыл портфель, глянул в него, сунул в него руку, посинел лицом и уронил портфель в борщ. В портфеле ничего не было. (Мастер и Маргарита, т. 5, с. 101).
Таким образом, ключевое слово «портфель» - символ власти, официоза, канцеляризации жизни.
Ключевое слово «кепка» имеет другие коннотации, указывающие на демократизацию людей и их облика. Слово «кепка», в отличие от «кепи», квалифицируется в толковом словаре под редакцией Д. Н. Ушакова, вышедшем в конце 1930-х годов, как разговорное. Основные коннотации значения связаны со стилистической сниженностью, демократизацией советских людей (кепка противопоставлена «буржуазным» шляпам, картузам и пр.), распространенностью этого головного убора, свидетельствующей и о своеобразной моде (некоторую роль здесь, по-видимому, сыграла и кепка вождя).
1) В Записках на манжетах автор демонстрирует знаковый символический характер кепки: «На голове у меня кепка. Цилиндр мой я с голодухи на базар снес» (т. 1, с. 487).
Демократизм, пролетарская простота вышучивается обликом Бегемота:
Швейцар выпучил глаза, и было отчего: никакого кота у ног гражданина уже не оказалось, а из-за плеча его вместо этого уже высовывался и порывался в магазин толстяк в рваной кепке, действительно, немного смахивающий рожей на кота (Мастер и Маргарита, т. 5, с. 337).
2) Распространенность кепки, ее символическая коннотация «непременной принадлежности облика советского человека» показывается глазами Маргариты:
Под Маргаритой плыли крыши троллейбусов, автобусов и легковых машин, по тротуарам, сколько хватало глаз, плыли кепки, миллионы кепок, как показалось Маргарите. В кепочной реке вскипали изредка водоворотики. От реки отделялись ручейки кепок и вливались в огненные пасти универмагов и выливались из них. [...] Маргарита подумала, прицелилась, снизилась и на тихом ходу сняла с двух голов две кепки и бросила на мостовую. Первый, лишившись кепки, ахнул, повернулся в свою очередь прицелился, сделал плачущее лицо и ударил по уху шедшего за ним какого-то молодого человека [1881].
«портфелем», его употребление: «Потная молодая личность в кепке все ставила по три копейки.». Далее метонимия: «кепка» (34), «кепочка» (5), «кепкины глаза», «кепкины руки» [1882].
Ключевое слово «подштанники» (варианты: «кальсоны», «белье») совмещает в своем значении коннотации современной власти человека из демократических масс и стилистическую сниженность вплоть до ко - мической неприглядности и недопустимости гражданского обличия. Такая противоречивость способствует созданию комического эффекта.
1) Властные коннотации находим в Дьяволиаде, где один из главных персонажей носит имя Кальсонер (а одна из героинь называет его «подштанниками лысыми»). Он - человек с портфелем и в кепке - издает следующее распоряжение:
Главспимат сообщает запятая что всем машинисткам и вообще женщинам своевременно будут выданы солдатские кальсоны точка (Дьяволиада, т. 2, с. 13).
Квартирная власть человека пролетарского происхождения, который делает невыносимой жизнь соседям «происхождения сомнительного» и которому можно все: громко ругаться матом, пить самогон, буйствовать, играть на гармонике и т. д.:
Клянусь всем, что у меня есть святого, каждый раз, как я сажусь писать о Москве, проклятый образ Василия Ивановича стоит передо мною в углу. Кошмар в пиджаке и полосатых подштанниках заслонил мне солнце! Я упираюсь лбом в каменную стену, и Василий Иванович надо мной как крышка гроба (Москва 20-х годов, т. 2, с. 439).
2) Подштанники - непременная часть костюма, без брюк, но в подштанниках можно бежать за жалованьем:
Железнодорожник выскочил из теплой постели, и, топоча тапками в пол, завыл, как бесноватый:
- Где подштанники?! Марья, где мои подштанники?.. Ой, жалованье, Марья... Подштанники... Уедут!! [...]
- Зажигай свет! - стонал железнодорожник. - Ой, Марьюшка, зажигай, сквозь землю подштанники провалились!! [.]
- Свистит! - орал, как одержимый, железнодоржник, натягивая полосатые кальсоны. - Свистит, проклятый, ой, скорей !! [1883]
3) Подштанники не только небходимы, они входят в перечень заветных мечтаний советского обывателя:
Затем события закрутились в сладостном тумане. Ежиков, сидя на диване, целовал мадам Мухину и излагал Илье Семеновичу свои желания. Оказалось, что он желает золотые часы, ехать в Крым, фиолетовые кальсоны, зернистую икру, идти на Аиду, бюст Льва Толстого, ковер, охотничье ружье, три комнаты с кухней, автомобиль. (Серия ноль шесть № 0660243, т. 2, с. 371-372).
4) Иван Бездомный в погоне за Воландом, то есть совершая нормальные для советского человека действия, оказывается в подштанниках, хотя это и противоречит общепринятым нормам гражданского общежития:
Он был бос, в разодранной беловатой толстовке, к коей на груди английской булавкой была приколота бумажная иконка со стершимся изображением неизвестного святого, и в полосатых белых кальсонах (Мастер и Маргарита, т. 5, с. 63).
- Ты видел, что он в подштанниках? - холодно спрашивал пират.
- Дв ведь, Арчибальд Арчибальдович, - труся, отвечал швейцар, - как же я могу их не допустить, если они - член МАССОЛИТа?
- Ты видел, что он в подштанниках? - повторял пират.
- Дамы здесь ни при чем, дамам это все равно, - отвечал пират, буквально сжигая швейцара глазами, - а это милиции не все равно! Человек в белье может следовать по улицам Москвы только в одном случае, если он идет в сопровождении милиции, и только в одно место - в отделение милиции! (Мастер и Маргарита, т. 5, с. 65).
- На каком основании я опять буду здесь? - тревожно спросил Иван. Стравинский как будто ждал этого вопроса, немедленно уселся и заговорил:
- На том основании, что, как только вы явитесь в кальсонах в милицию и скажете, что виделись с человеком, лично знавшим Понтия Пилата, - вас моментально привезут сюда, и вы снова окажетесь в этой же самой комнате.
- При чем тут кальсоны? - растерянно оглядываясь, спросил Иван.
- Главным образом Понтий Пилат. Но и кальсоны также. Ведь казенное же белье мы с вас снимем и выдадим вам ваше одеяние. А доставлены вы были к нам в кальсонах (Мастер и Маргарита, т. 5, с. 91).
5) И, наконец, подштанники - символ крайней степени распущенности и безобразия:
Степа разлепил склеенные веки и увидел, что отражается в трюмо в виде человека с торчащими в разные стороны волосами, с опухшей, покрытой черной щетиною физиономией, с заплывшими глазами, в грязной сорочке с воротником и галстуком, в кальсонах и в носках (Мастер и Маргарита, т. 5, с. 77).
Степа открыл рот и в трюмо оказался в виде двойника своего и в полном безобразии. Волосы торчали во все стороны, глаза были заплывшие, щеки, поросшие черной щетиной, в подштанниках, в рубахе и в носках[1884].
Чрезвычайно важной чертой рассматриваемых ключевых слов является их способность сочетаться в разных комбинациях, приводящая к нагнетанию семантического символизма.
Кепка и подштанники:
Распоряжались порядком верховые в кепках, с красными нарукавниками - повязками. Двух видел - у обоих из-под задравшихся брюк торчат завязки подштанников [1885].
Этот пример важен, так как изображены представители власти.
И тотчас неизвестный человек свалился как бы с потолка в залу. Был он в одних подштанниках и рубашке, явно поднятый с теплой постели, почему-то с кепкой на голове и с чемоданом в руках [1886].
- Куда ж тебя черт несет в одних подштанниках? - провизжала Аннушка, ухватившись за затылок. Человек в одном белье, с чемоданом в руках и в кепке, с закрытыми глазами ответил Аннушке диким сонным голосом:
- Колонка! Купорос! Одна побелка чего стоила. - И, заплакав, рявкнул: - Вон! (Мастер и Маргарита, т. 5, с. 286).
Кепка и портфель:
[1887].
Тогда Варенуха оставил телефон, нахлобучил кепку, схватил портфель и через боковой выход устремился в летний сад... [1888]
Портфель и подштанники:
Через минуту к пьющим присоединился боров, но голая девчонка украла у него из-под мышки портфель, и боров, недопив стопки, взревев, кинулся отнимать [1889].
Проанализированные ключевые слова, с помощью которых Булгаков создал свой сатирический босяцко-канцелярский портрет «нового», советского человека, представляют собой не случайный ряд, но систему, увиденную писателем. Разумеется, эти ключевые слова не исчерпывают полностью образ советского человека (даже в понимании Булгакова), но образуют некий символический каркас: кепка - подштанники - портфель + КСТМ.
Исходя из литературы вопроса и приведенных примеров, можно предположить, что любое знаковое произведение, понимаемое как текст, содержит в себе эксплицитно и имплицитно выраженные знаки, обладающие символическими коннотациями, в силу чего эти знаки становятся ключевыми для понимания и интерпретации текста.
Россия
Примечания
* Доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и методики его преподавания Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского.
[1874] «КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА - слова и обороты, наиболее важные для смысла текста в целом, опорные слова текста, без которых он невозможен» (Т В. Матвеева, Полный словарь лингвистических терминов, Ростов-на-Дону 2010, с. 145).
[1875] Т В. Шмелева, Ключевые слова текущего момента, «Соiiецшт» 1993, № 1.
[1876] А. П. Романенко, Советская словесная культура: образ ритора, Москва 2003; В. Н. Яшин, Архетипические ключевые слова отечественной политической речи (советский и постсоветский периоды), Saarbrucken 2011.
М. А. Булгаков, Зойкина квартира, в кн.: он же, Собрание сочинений. В пяти томах, т. 3, Москва 1992, с. 79. Далее в скобках указывается: заглавие, том и страницы данного издания.
[1878] М. А. Булгаков, «Великий канцлер»: Черновые редакции романа «Мастер и Маргарита», Москва 1992, с. 241.
[1879]
[1880] Там же, с. 94.
[1881] Там же, с. 343-344.
М. А. Булгаков, Таракан, в кн.: он же, Похождения Чичикова: Повести, рассказы, фельетоны, очерки 1919-1924 гг., Москва 1990, с. 290-294.
[1883] М. А. Булгаков,Желанный платило, в кн.: он же, Похождения Чичикова..., с. 581.
[1884] «Великий канцлер»..., с. 54.
[1885] М. А. Булгаков, Под пятой: Мой дневник, Москва 1990, с. 25.
[1886] М. А. Булгаков, «Великий канцлер»..., с. 158.
Там же, с. 147.
[1888] Там же, с. 279.
[1889]