ДВА ПЕРЕВОДА РОМАНА М. БУЛГАКОВА
МАСТЕР И МАРГАРИТА НА ГРУЗИНСКИЙ ЯЗЫК
Хотите увидеть, как начинается лунное наводнение в вашей комнате? Хо - тите наблюдать схватку добра со злом и постичь существование той силы, которая, по гетевскому Фаусту, «вечно хочет зла и вечно совершает благо»? Тогда вы должны прочитать Мастера и Маргариту Булгакова1 - так начинается предисловие к грузинскому переводу романа, изданному в 2011 году в проекте «50 книг, которые ты должен прочитать за свою жизнь» («пока ты жив» - дословный перевод). В рамках данного проекта в Грузии было опрошено несколько десятков человек, и по результатам опроса был составлен список пятидесяти лучших книг из сокровищницы мировой литературы. Седьмая книга в общем списке и первая книга русского автора - Мастер и Маргарита.
Грузинскому читателю доступны два варианта перевода последнего романа М. Булгакова на грузинский язык - Георгия Кикилашвили 2 (первый перевод сделан в 1968 году, когда в Грузии, как, впрочем, и в других советских республиках интерес к Булгакову был очень велик) и Мзии Гелашвили (выполнен несколько позже; именно в этом - небесспорном - варианте перевода роман издается в последнее время) 3. Безусловно, оценить труд переводчика гораздо легче, если есть возможность сравнения нескольких вариантов перевода.
Роман Мастер и Маргарита не укладывается в традиционные схемы и поражает своей образной неисчерпаемостью, необычным сюжетом и глубокой философской проблематикой. Здесь и сатирическая фантастика, и описание московского быта послереволюционных лет, и тема гонимого художника. «Вечные» проблемы, никуда не исчезнувшие в «новое» время безбожия и вседозволенности, подразделяются также и лексически - при помощи высокого и низкого стилей речи. Композиция романа необычна и очень сложна. Критики отмечают три мира, три различных плана повествования в романе.
Перевести это произведение, не просто сохранив все тонкости, а цельность сюжета, мысли и задачи автора, почти нереально. Проанализируем оба варианта перевода, сопоставляя их с оригиналом.
Глава I. Никогда не разговаривайте с неизвестными 4 - utsnobs nurasodes gaubam saobars (I, c. 5) - «С неизвестным никогда не завязывай разговора» - 1-й вариант; nurasodes daelaparakebit utsnobs (II, c. 5) - «Никогда не разговаривайте с неизвестными» - 2-й вариант. Казалось бы, второй более точный, но в первом сохранена особенность грузинского языка - обращение на «ты».
Описание героев - сложнейший элемент перевода. Приведем только начало:
[...] два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, а на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе. Второй - плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке - был в ковбойке, жеванных белых брюках и в черных тапочках (с. 171).
В первом варианте перевода откуда-то появляется возраст Берлиоза:
ormotsiodena tslis kats, natsrispheri sazaphkhulo kostiumi etsva, tanmorchili iko, chasukebuli, gamelotebuli. Akali, gvezeliseburi shlapa khelshi etchira, tsveri saguldagulad khkonda gaparsuli, shavi rckischarchoiani veebertela satvale eketa (I, с. 5) -
«около сорока лет в сером летнем костюме, упитанный, лысый со шляпой-пирожком в руке...». Описание поэта Бездомного более точное, упомянута даже «kovboura» - ковобойка и «мятые-перемятые» (вместо «жеваных») брюки.
Во втором варианте перевода упомянут темно-серый - «rukhi» - костюм Берлиоза и «степенная» - «lazatiani» шляпа (невозможное сочетание и для грузинского языка), которую он держал тремя пальцами за уголок - «sami titit ejira tskipze» (II, с. 5); образ поэта представлен так: в куртке, мятых белых брюках и черных спортивных туфлях - «kurtuki, dasmurkluli tetri sharvali da shavi sportuli phekhsatsmeli etsva.» (II, с. 5).
Или, например, в главе V. Было дело в Грибоедове - es mokhta griboe- dovshi - оба варианта одинаковы: это случилось в Грибоедове (досл.); очевидно, что «потерялся» фразеологизм «было дело» и исчезло ощущение несерьезности происходящего.
Мы помним, что в «московских» главах активен посредник - рассказчик, ведущий за собой, как бы вовлекающий читателя в процесс игры, рассказчик, чья интонация может быть и иронической («Эх-хо, да, было, было!.. Помнят московские старожилы знаменитого Грибоедова!» (с. 210) - «o-ho-ho, ra iko! Dzvel moskovels kargad ahsovs sahelgantkmuli griboedovi!» (I, с. 64) - сочетание «московские сторожилы» передано как «старые москвичи») - в первом варианте перевода и - «ekh-khe-khe-khe - diakh, iko!» (II, с. 58) и т. д. - «Эх-хе-хе-хе! Да, было. Как хорошо помнят московские жители знаменитого Грибоедова!» - во втором варианте. В лирической части романа («Боги, боги мои!» (с. 340) - «gmerto, gmerto chemo!» (I, с. 251) - в соответствии с особенностью грузинского языка переведено как «Бог мой!» в первом варианте перевода и «khai, gmertebo!» (II, с. 235) - «Хей, боги» - во втором варианте), никакого посредника, никакой игры в «евангельских» главах нет. Проследим, как это передано в переводе романа, в образе прокуратора Иудеи Понтия Пилата.
Глава II. Понтий Пилат - pilate pontoeli - «Пилат Понтийский» - точный эквивалент имени Пилата на грузинском языке. Теперь начало главы, знаменитые строки: «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром [...]» (с. 180) и т. д.:
gazaphulis tvis, nisanis tothmets herode didis sasahlis prtata shoris gadahurul kameredze dilaadrianad mhedrit morkeuli nabijit gamovida metsamul-sarchulian tetr mosashamshi gahveuli prokuratori iudeisa pilate pontieli (I, с. 19).
В первом варианте приводится практически точный перевод, где максимально сохранен синтаксис предложения; единственная неточность переводчика - слово «шаркающей» переведено как «morkeuli» - шатающаяся, в связи с чем потерялся смысл сочетания «кавалерийская походка». Второй вариант более точный, можно сказать, дословный, но в нем потерян стиль и манера изложения, которые все время пытается сохранить первый переводчик: «siskhlispherkobian tetr mosaskhamit, dilaadrian, gazapkhulis tvis nisanis totkhmets [...]» (II, с. 18) и т. д.
Что касается перевода описаний столицы Иудеи, города Ершалаима у Кикилашвили, то они максимально соответствуют представленным в романе. Например, текст, который «проходит» через все произведение наряду с некоторыми другими:
Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, Хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды. (с. 402)
hipodromze agmartuli prtosani gmertebi, hasmoneebis satopurebiani sasahle, bazrebi, karvaslebi, kuchabandebi, tborebi. (I, с. 348) -
«Со Средиземного моря пришедшая тьма покрыла прокуратором ненавидимый город. Исчезли Антониевой башни и храма соединяющие висячие мосты. С неба спустилась бездна и накрыла гипподрома крылатых богов, Хасмонейский с бойницами дворец, базары, караван-сараи, переулки, пруды.». Необходимо заметить, что этот переводчик старался придерживаться высокого стиля речи в описаниях «библейских» текстов и создавать предложения, по ритмике повторяющие особую напевность оригинала. «Под счастливой звездой родился критик Латунский. Она спасла его от встречи с Маргаритой, ставшей ведьмой в эту пятницу!» (с. 355) - «bednier varsklavze kopila dabadebuli kritikosi latunski, paraskev games alkajad ktseul margaritas rom gadaurcha» (I, с. 274). Во втором варианте добавлено, что это именно собрание в МАССОЛИТЕ спасло критика Латунского от ведьмы Маргариты: «stsoret am tatphirma ikhsna im paraskevs alkajad ktseul margaritastan shekhvedrisagan!» (II, с. 255).
Необычайно сложным представляется нам перевод имен собственных. Библейским именам и наименованиям соответствуют собственно булгаковские варианты: Иешуа Га-Ноцри - ieshua kha notsri, Каифа - в первом варианте первода представлен так же - kaifa, а во втором варианте дан в соответствии с библейским вариантом Кайафа - kaiapha, Левий Матвей - levi mate (Леви Мате) у обоих переводчиков, Вар-Равван - bar raban (Бар Раббан) у первого переводчика и raraba (Рараба) у второго и т. п.
Что касается оригинальных наименований самого автора, то с их переводом связано много сложностей. Так, калькируя аббревиатуру МАССОЛИТ, грузинский переводчик утратил тот некий двойной смысл, который присущ булгаковскому варианту: московские литературные ассоциации (официально) и массовая литература (предположительно). Или Дом Драмлита - Дом Драматурга и Литератора (официально) и Драматических Литераторов (предположительно). Безусловно, в ходе калькирования теряется смысл, вкладываемый автором в создаваемые им имена и, особенно, фамилии героев: Двубратский, Бескудников, Непременова и др. В грузинском языке очень небольшое количество уменьшительно-ласкательных суффиксов, а потому в первом варианте перевода Г. Ки- килашвили предпочел сохранить русское «чума Аннушка», но слово «чума» имеет два варианта в грузинском языке - «jami», «jiri», где именно второй эквивалентен булгаковскому, в то время как первый переводчик выбрал слово «jami» - чума как болезнь, а второй переводчик «утяжелил» смысл, добавив слово «shavi» - «черный», - получилось «черная чума» и совершенно исказилось значение.
Не менее сложно было передать образность псевдонимов. Переводчики калькировали имена Штурман Жорж, Бездомный и др. или пытались перевести некоторые из них. Неудачной оказалась попытка перевода Марка Крысобоя: в первом варианте перевода получилось «marcus tagvtmmusvreli» - «уничтожитель мышей», что явно «принижает» образ данного героя, а во втором варианте дается «virtkhatmjle» - «победитель крыс» (буквaльнo «одолевший крыс»), - так же неверное, потерявшее звучность сочетание. Как известно, Булгаков представил многих реальных людей под масками тех или иных героев. Важно узнать их по тем сопроводительным характеристикам, которые приводит автор. Сохранить и передать эти образы при переводе, к сожалению, не удалось обоим переводчикам. Так, «потерялся» образ «Сашки-бездарности», Александра Рюхина, как нам кажется, списанный с поэта 1920-х годов Александра Жарова, автора знаменитого гимна пионеров «Взвейтесь кострами синие ночи...». В романе поэт Бездомный характеризует его как «типичного кулачка по своей психологии»: «Хе-хе-хе... „Взвейтесь!” да „развейтесь.”, а вы загляните к нему внутрь - что он там думает. вы ахнете!» (с. 218) - при переводе, конечно же, сходство между вымышленным героем и его оригиналом утратилось, поскольку, очевидно, переводчики не знали, о ком шла речь: «he-he-he. da „iprialet!” da „ibrialeto!”.» (I, с. 76) - «Взвивайтесь и развевайтесь.» - в первом варианте и «ha-ha- ha. „iprialet! gaishalet!”» (II, с. 70) - «Взвивайтесь! Разворачивайтесь!» - во втором.
с бессмертным романом Михаила Булгакова.
Нона Гурамовна Бобохидзе *
Русудан Сосоевна Сагинадзе **
Грузия
Примечания
** Доктор филологии, ассоциированный профессор департамента грузинского языка и литературы Государственного университета им. Ак. Церетели, Кутаиси.
1 m. bulgakovi, ostate da margarita, mzia gelashvilis targmani, tbilisi 2011 (слова на внутренней стороне обложки книги).
2 m. bulgakovi, ostate da margarita, givi kikilashvilis targmani, tbilisi 1992. Ссылки на данное издание отмечены в тексте римской цифрой I и номером страницы.
3
4