V. Метла Маргариты
Красавица, изящная, умница, талантливая…
В. В. Вересаев1
Она в четырнадцать лет перерезывала кошкам горло!
В. Н. Бунина2
Я никогда не видела в ее лице, никогда не слышала в ее голосе никакой прелести. Вероятно, и без прелести она в свое время была прекрасна.
Н. Берберова3
Глава XXIII. «Женщина непомерной красоты»
Ее или порицали или восхваляли, любили или ненавидели, превозносили до небес или клеймили.
Н. А. Розенель4
« – Вы были женаты?
– Ну да, вот же я и щелкаю… на этой… Вареньке, Манечке… нет, Вареньке… еще платье полосатое…музей».
Не содержит ли этот монолог Мастера намека на конкретную личность, близкую Горькому?
Поскольку четырехтомная «Летопись жизни и творчества А. М. Горького» обошла молчанием целый ряд относящихся к жизни писателя фактов, приходится воспользоваться сведениями, содержащимися в романе Н. Берберовой «Железная женщина». Оказывается, что в жизни Горького, кроме его жены Екатерины Павловны, значительную роль играли по крайней мере еще три женщины, с которыми он в разное время состоял в гражданском браке: Мария Федоровна Андреева, которой он посвятил поэму «Человек»; жена его друга А. Н. Тихонова-Сереброва Варвара Васильевна Шайкевич, якобы имевшая от Горького ребенка, и Мария Игнатьевна Закревская-Бенкендорф-Будберг, которой посвящен роман «Жизнь Клима Самгина».
Итого – две женщины с именем Мария («Манечка»?) и одна – Варвара («Варечка»?). Выбор сужается одной из ранних редакций, в фабуле которой козлоногий толстяк, принявший Маргариту за Клодину, называет ее Манькой5.
В окончательной редакции такой прямой намек снят, однако в нее включены другие моменты, позволяющие определить личность той, которая послужила прототипом образа Маргариты.
Первый относится к эпитету «светлая», к героине романа имеющему весьма отдаленное отношение. Зато в театральной Москве он в свое время был известен: так называли возвратившуюся с Капри знаменитую актрису Марию Федоровну Андрееву (сценический псевдоним; по паспорту – М. Ф. Желябужская), поступившую на работу в Свободный театр.
Второй момент, указующий на личность Андреевой как возможный прототип образа Маргариты, связан с описанным в романе эпизодом с выигрышем Мастером ста тысяч рублей. Такой «выигрыш», только не по облигации, а по страховому полису, известен. Речь идет о сумме, на которую застраховал свою жизнь меценат, потомственный почетный гражданин Савва Тимофеевич Морозов. Перед самоубийством в 1905 году он завещал страховую премию Андреевой, в то время – одной из ведущих актрис Художественного театра. Вступив в права наследования, Андреева использовала 10 тысяч на выплаты по обязательствам Горького (в романе – несколько наоборот: Мастер передал Маргарите такую же сумму – еще один «Черный снег» вместо «Белой гвардии»?..), остальные отдала на нужды РСДРП Л. Б. Красину, возглавлявшему Боевую техническую группу при ее Центральном Комитете.
Что же касается корзины с грязным бельем, в которой Мастер нашел свой выигрыш, то грязи по поводу судьбы полиса С. Т. Морозова в бульварной прессе было более чем достаточно.
Черты биографии М. Ф. Андреевой содержат ряд интересных совпадений с фабулой романа. Во-первых, с ее чертами совпадает описание Маргариты как «кудрявой черноволосой женщины». Во-вторых, в романе героиня охарактеризована как «женщина непомерной красоты». Андреева считалась одной из самых красивых женщин России, ее портреты писали И. Н. Крамской, И. Е. Репин (ее черты проявляются в его иллюстрациях к «Маленьким трагедиям» А. С. Пушкина), И. Бродский. Л. Н. Толстой как-то воскликнул в восхищении, что такой актрисы он в своей жизни не встречал, и что Андреева «красавица и чудный человек».
себя на неустроенную жизнь в роли тайной жены писателя-мастера. С другой стороны, происхождение М. Ф. Андреевой по отцу – из дворян Юрковских, по матери – из остзейских баронов Лилиенфельдов; ее муж – действительный статский советник (гражданский чин, соответствующий генерал-майору; позже – еще выше на ступень – тайный советник) А. А. Желябужский, инспектор Московско-Курской и Муромской железных дорог. Несмотря на блестящую карьеру в Художественном театре, связи в высшем обществе (дружила, например, с сестрой царицы, супругой дяди Николая Второго – московского генерал-губернатора Великого Князя Сергея Александровича), Андреева, увлекшись в начале века идеями марксизма (примем на веру приписываемое ей восторженными биографами «увлечение»), стала выполнять ответственные задания большевиков. В качестве примеров можно привести добывание бланков паспортов, значительных средств для нужд партии («желтая пресса» обвиняла ее в «краже» трех миллионов у Саввы Морозова, хотя меценат передавал ей деньги по доброй воле), финансирование и издание в 1905 году организованной по указанию В. И. Ленина и редактируемой Горьким газеты «Новая жизнь» (это – «первая» горьковская «Новая жизнь»; вторая, в которой публиковались его «Несвоевременные мысли», издавалась в 1917-1918 г.), предоставление Н. Э. Бауману в своей квартире убежища в то время, когда за его выдачу была обещана награда в пять тысяч рублей…
Как пишут биографы Андреевой, в 1903 году она посещает Нижний Новгород, где встречается с уже знаменитым писателем, затем по своей инициативе выезжает в Женеву, где знакомится с Лениным и получает от него задание по более тесному вовлечению Горького в орбиту деятельности большевиков6. В конце 1903 года она становится гражданской женой Горького, в 1904 году вступает в партию по личной рекомендации Ленина; он же присваивает ей партийную кличку «Феномен».
О гражданском браке было объявлено в присутствии влюбленного в Андрееву Саввы Морозова при встрече Нового 1904 года на вечеринке в Художественном театре7.
Связанный с этим эпизод интересно описан Натальей Думовой8 через воспоминания А. Н. Тихонова:
«Обнаженная до плеча женская рука в белой бальной перчатке тронула меня за рукав.
– Тихоныч, милый, спрячьте это пока у себя… Мне некуда положить.
Андреева, очень красивая, в открытом белом платье, протянула Тихонову подаренную ей Горьким рукопись поэмы «Человек». В конце была сделана дарственная приписка – о том, что у автора поэмы крепкое сердце, из которого Мария Федоровна может сделать каблучки для своих туфель.
Стоявший рядом Морозов взял рукопись, прочел последнюю страницу и поднял глаза на счастливое лицо актрисы:
– Так… так… новогодний подарок! Влюбились? Он выхватил из кармана фрачных брюк тонкий золотой портсигар и стал закуривать папиросу, но не с того конца».
Именно к этому периоду относятся весьма интересные воспоминания В. В. Вересаева, примыкавшего в то время к социал-демократам:
«Осенью 1903 года кончился срок моих высылок из столиц и я поселился в Москве […] Однажды как-то приехало несколько артистов Художественного театра, в том числе Качалов и Мария Федоровна Андреева, красавица, пожинавшая общие восторги в роли Кэт в «Одиноких», Наташи в «На дне» и в других. Она как-то необычно скромно сидела за ужином, много говорила со мной и моей женою, звала к себе, а мы ее звали к себе.
«Садитесь ко мне в сани, едем ко мне». Маруся сказала, что ей одеться нужно.
– Пустяки, у нас очень просто, мы живем колонией, по-студенчески. Ее ждал у подъезда великолепный лихач, и мы на нем помчались с нею на Георгиевский (ныне Вспольный) переулок. Подъехали к крыльцу большого, великолепного особняка, вошли, – обширный вестибюль, зала со сверкающим паркетом, потом гостиная, потом столовая. Разряженные гости, встал навстречу плотный барин в форменной тужурке – А. А. Желябужский, муж Андреевой. Вот так студенческая колония!.. Изысканный обед, помнится, даже лакеи в перчатках. Был там, между прочим, знаменитый миллионер Савва Тимофеевич Морозов с плоским лицом и калмыцкими глазками, плотный. После обеда Мария Федоровна повела к себе наверх, на антресоли. Она много нам рассказывала про Горького […]
Мы стали бывать у нее довольно часто. Она заезжала за нами и увозила к себе.[…]
Очень часто бывал у нее этот самый С. Т. Морозов. На меня он производил впечатление, что он тайно влюблен в Андрееву. Да, вероятно, и много было у нее поклонников -красавица, изящная, умница, талантливая»9.
Не правда ли, при чтении этого описания, принадлежащего перу деликатнейшего Вересаева, ощущается какая-то недоговоренность? «Странно как будто льнула к нам»…
театре, и в квартире Горького и Андреевой на Воздвиженке в Москве, и на Кронверкском проспекте в Петрограде, и на Капри… И вот во всей его объемной книге мемуаров нет ни единого упоминания об Андреевой – как будто бы эта особа вообще не существовала10.
… После поражения Декабрьского вооруженного восстания Андреева по заданию партии сопровождает Горького в эмиграции, выполняя при этом личные поручения Ленина. В совершенстве владея несколькими иностранными языками (в романе Булгакова этими качествами обладает Мастер), занимается переводами, в том числе романа Бальзака «Тридцатилетняя женщина»; этот роман в ее переводе четырежды издавался в нашей стране – дважды до революции и дважды – после. Здесь уместным будет вспомнить, что Маргарита описана Булгаковым тоже как «тридцатилетняя женщина».
…Помните – в романе, в тринадцатой главе, Мастер и Бездомный:
»… Историк по образованию, он […] кроме того, занимался переводами.
– С какого языка? – с интересом спросил Иван.
– Я знаю пять языков, кроме родного, – ответил гость, – английский, французский, немецкий, латинский и греческий. Ну, немножко еще читаю по-итальянски».
А вот отрывок из письма Андреевой с Капри: «Теперь могу свободно переводить: с итальянского, испанского, французского, английского, немецкого. Перевожу добросовестно, не сочиняя и довольно хорошим русским языком…»11.
Примечательно то, что это письмо от декабря 1911 года было адресовано в Москву актрисе МХТ Т. В. Красковской и Н. А. Румянцеву – администратору, помощнику режиссера и члену правления Художественного театра с 1902 по 1925 год. То есть, с текстом этого письма Булгаков мог ознакомиться как работник театра. Как видим, здесь тоже просматривается уже знакомый прием «Черный снег» – «Белая гвардия», как это имело место с эпизодом передачи десяти тысяч рублей. То есть, некоторые горьковские элементы приписываются Маргарите, а андреевские – Мастеру.
Но есть в романе элемент, присущий как Горькому, так и Андреевой. Щелкая пальцами и стараясь вспомнить имена своих многочисленных жен, Мастер использовал в качестве наиболее характерных примет «полосатое платье» и «музей». Насчет полосатого платья судить, конечно, трудно. А что касается музея, то здесь есть о чем сказать.
В 1912 году Горьким и Андреевой в Италии был основан музей и библиотека по истории борьбы за политическое освобождение России. 19 декабря 1912 года Горький писал с Капри А. Н. Тихонову: «Посодействуйте музею, затеянному нами […] Подробности о музее – у М[арии] Ф[едоровны]. Всякие подробности у нее. Я пишу ей почти дневник, со временем он станет достоянием потомства…» (увы, этот «почти дневник» обнаружен так и не был, хотя Мария Федоровна намного пережила Горького)12.
для продажи за границу… Ценностей, которые в своем письме к Ленину из Берлина (25 января 1922 года) Андреева небрежно обозначила французским выражением bric-a-brac – безделушки: «Сейчас у нас большие надежды, что добудем денег в хорошей валюте за наши bric-a-brac»13.
Теперь вспомним «длинное непечатное ругательство» в лексиконе Маргариты. Конечно, при пользовании респектабельными литературными источниками поиск «непечатных ругательств» – дело бесперспективное. Но все же: «Жаль, если милейшая гусыня Ядвига Нетупская все это похерила, – к сожалению, одно время она усиленно занималась такими геростратовскими делами». Это – выдержка из датированного 15 марта 1927 года письма М. Ф. Андреевой А. В. Луначарскому14.
Примечания к 23 главе:
1. В. В. Вересаев. Указ. соч., с. 435.
2. Устами Буниных. Запись от 23 ноября/6 декабря 1918 г.
4. Н. А. Луначарская-Розенель. Женщина большой судьбы. В сборнике «М. Ф. Андреева. Переписка. Воспоминания. Статьи. Документы». М., «Искусство», 1968, с. 549.
5. Великий канцлер. «Слово», № 7-1991 г., с. 75.
6. В книге о М. Ф. Андреевой («Феномен», Л., 1986, с. 71-72) Н. А. Волохова ссылается, в частности, на мнение знавшего Андрееву 30 лет С. Ф. Хундадзе: «Андреева достаточно ярко передала Ленину свои впечатления о поездке в Нижний, о жизни и условиях его [Горького] творчества. Несомненно, что и Ленин и Андреева с этого момента стали всемерно помогать Горькому прочнее связаться с социал-демократами».
7. Н. А. Волохова. Указ. соч., с. 79.
«Знамя», № 8-1990 г., с. 209.
9. В. В. Вересаев. Указ. соч., с. 434.
10. «Летопись жизни и творчества Ф. И. Шаляпина». Ленинград, «Музыка», 1989 г. Содержание книги свидетельствует о том, что на протяжении многих лет Андреева и Шаляпин были тесно связаны.
11. М. Ф. Андреева. Переписка, воспоминания, статьи, документы. М., «Искусство», 1968, с. 215.
12. Там же, с. 231.