МИШКА ЦЕСАРЕВИЧА
В этих комнатах, как во дворце спящей красавицы, остановилось время. Только спящие красавицы лежат на другом берегу Невы - в усыпальнице семьи Романовых...
Поднимаясь по беломраморным ступеням парадной лестницы Эрмитажа, моя дочь Ксеничка представляла себя прекрасной принцессой. Краем глаза я видела, что она даже пытается юбочку поднять, как это делают "настоящие" принцессы в фильмах. Но на фантазии времени не было, мы торопились, знакомый сотрудник музея обещал показать заповедную часть дворца, куда посетителей не допускают. Мы шли в царские покои, туда, где жила семья последнего российского императора.
В неприкосновенном почти виде сохранились всего пять комнат. Первая, в которую мы вступили, оказалась детской. Здесь играли в недолгие приезды в столицу из Царского Села Оля, Таня, Маша и Настя - веселые озорные девчонки, из которых старательно пытались сделать чопорных принцесс, но, кажется, без особого успеха. То есть принцессами-то они стали, но совсем не заносчивыми и манерными.
В углу комнаты стояла голубая колыбель-раковина, увитая плющом. Последним, кого качали в ней, был младенец Алексей. На маленьком детском диване сидит, как сидел лет девяносто тому назад большой серый плюшевый мишка - любимец маленького цесаревича. Он пережил своего царственного хозяина на целую жизнь. Ксюша сразу же потянулась к знакомой игрушке. Я вспомнила, что дома, в Ксюшиной детской, сидит такой же, серый и добрый медведь, разве что поменьше... Судьбы вещей так же непредсказуемы, как и рок их хозяев.
На маленьком столике клетка для птиц. Исконная русская традиция - зимой за птичкой ухаживать, а весной выпускать на волю. С полотна во всю стену смотрит на меня милая девочка в белом платьице и таких привычных сегодня гольфах. Кто это из принцесс-сестер, я так и не отгадала. Зато возле двери узнала портрет сестры Николая II, Великой Княгини Ксении Александровны. Художник написал ее прекрасные черты в виде греческой богини. Девичьих опочивален здесь не было, но известно, что Николай Александрович и Александра Федоровна детей не баловали, воспитывали в спартанском духе, "принцессами на горошине" их никак не назовешь. Говорят, спали на железных солдатских койках.
Сразу же за детской - музыкальная гостиная. Вся в сиреневых тонах. Александра Федоровна любила этот цвет, а всем роскошным оранжерейным розам, лилиям, орхидеям предпочитала простые фиалки, потому в сиреневой гостиной всегда стояли эти нежные букеты в широких овальных вазах, словно маленькие клумбочки.
Дети росли среди прекрасных звуков музыки. В центре гостиной - рояль и арфа. Интересно, кто играл на арфе? А еще в музыкальной гостиной играли на удивительном инструменте. На первый взгляд это бюро, но с секретом: в него вмонтирован небольшой органчик, перед которым выдвигается креслице, и еще в самых неожиданных местах множество потайных ящичков. Акустика в комнате великолепная, должно быть, в стены были вмурованы кувшины-голосники, как в храме.
Шелковые занавеси-маркизки скрывали некий сюрприз. Наш провожатый отодвинув одну из занавесей показал выцарапанную на оконном стекле надпись на английском языке: "Nicky looking after the hussars. 7 March". ("Ники наблюдает за гусарами 7 марта"). Кто мог сделать эту надпись бриллиантовым перстнем? Скорее всего Александра Федоровна. Но зачем? По какому поводу?
Поразительно, что взрывные волны войн и революций не выбили это хрупкое стекло, оно выдержало все: от залпа "Авроры" до налетов немецких бомбардировщиков, храня живой след человеческой руки, автограф императрицы...
Библиотека - духовное царство Николая II - подобна деревянной резной шкатулке: ореховая, с точеными балясинками, с бельэтажем, на котором шкафы с книгами подпирают потолок. Таинственно и коварно улыбается из полумрака черномраморная голова Мефистофеля. Зная о том, что случилось с хозяином этой библиотеки, этого дворца, этой страны, жутковато видеть этот оскал.
В последних трех комнатах несомненно живет дух их последнего обитателя. Николай Александрович читал здесь всегда, стоя у громадного камина. Он выписывал еженедельно по 25 книг и, если все не прочитывал, то очень внимательно просматривал. На многих книгах в этой библиотеке сохранились надписи, сделанные его рукой. Больше всего царь любил читать о далеких экзотических странах и необыкновенных путешествиях...
За библиотекой расположен кабинет, отделанный в строгом готическом стиле, и в то же время он как-то по-домашнему выгорожен шкафами. На тканом персидском ковре - рабочий стол, стул с островерхой спинкой, за ним черный зев камина. У стены - узенькая кровать с такими же как у стула островерхими спинками. На таком ложе, пожалуй, можно лишь прилечь, но никак не спать. Средневековый рыцарь в шлеме с опущенным забралом привносит в мирную комнату тревожный диссонанс. Даже фортепиано, примостившееся между книжными шкафами никак не снижает духа тревоги, поселившегося здесь едва ли не со времен Порт-Артура, Цусимы и краснопресненских баррикад...
Последняя - пятая - комната сохранилась в полной неприкосновенности. Это удивительный восточный уголок: чубучная в турецком стиле. На пестром ковре разложены подушки-валики - все для удобства человека, которому необходимо, сосредоточившись, спокойно подумать, потягивая дымок из длинной трубки златочеканного кальяна...
Но сколько же злобы, грязных домыслов и наветов было выплеснуто за последние восемьдесят лет на царственную чету? Как методично и целеустремленно работала против них мощнейшая пропагандистская машина, оснащенная всеми техническими средствами века. Их можно было расстрелять и растерзать, но опорочить фамилию раз и навсегда никому не удалось. Торжественное захоронение останков семьи Романовых тому свидетельство.
Разве не с благодарностью вспоминаем мы имя первого Романова - Михаила, объединившего народ против польской интервенции? Или Алексея Михайловича, по приказу которого служилые люди - казаки - достигли в XVII веке Амура и Камчатки, установив границы сегодняшней России? Разве не находим мы добрых слов для Петра Романова, которого современники назвали Великим? Или будем недовольны "дщерью Петровой" Елизаветой, в чье царствование были достигнуты значительные успехи в хозяйстве и культуры страны? И не такие уж бесталанные люди они были, как нам внушали со школьной скамьи. Скажем, Павел I вполне мог бы сделать карьеру ученого- математика. Александр I - государственный муж неординарного ума, это под его державной эгидой были разбиты полчища Наполеона. Это при нем в состав России вошли Армения и Грузия, Азербайджан и Финляндия... А Николай I - царь, при котором Россия достигла высочайшего международного признания? Александр II, прозванный народом Освободителем - отменивший крепостное право и сраженный рукой политического террориста. Александр III - могучий, как сама Империя.
Кровавый режим, установленный после октябрьского переворота, загубил миллионы невинных русских людей. Первыми этот счет открыла царская чета Романовых и их дети - Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия и Алексей.
Убийцы отличались воистину мефистофельским глумлением, называя свою жертву "Николай Кровавый". Точнее было бы сказать - Николай Окровавленный.